— Посмотрел в избирательных списках. — Габриэль помедлил. — Хорошо бы нам обменяться телефонами на случай, если кто‑то вдруг задержится.
— Пожалуй. — Может быть, она придумает подходящий предлог, чтобы не встречаться с ним, и сообщит ему об этом эсэмэской. Николь достала телефон из кармана. — Назовите ваш номер, я пошлю вам сообщение, и у вас тоже будет мой.
На эту процедуру ушло несколько секунд.
— Спасибо, что показали мне здание, — сказал он. — До встречи.
— Да.
Весь день Николь не могла перестать думать о Габриэле. Правильно ли она поступила, согласившись на этот ужин?
Еще в разгаре был день, когда в дверь постучали, и она услышала голос Габриэля:
— Николь? Вы еще здесь?
Она только хотела спросить, с чего это он явился так рано, но увидела, что он переоделся в джинсы и старую футболку и теперь выглядел гораздо симпатичнее, чем в облике бизнес‑акулы. А главное, он держал в руках стремянку.
— Это зачем? — спросила она.
— Я же обещал, что принесу. Чтобы поближе взглянуть на ваш потолок, — напомнил он.
— Вы что же, уже освободились?
Он улыбнулся:
— Я не обязан отчитываться за каждую минуту своего рабочего времени. И я правда обещал вам стремянку. Поскольку вы сказали, что она не входит в вашу привычную экипировку, а в мою как раз входит, то ее понесу я, а вы фонарик.
— Фонарик больше не нужен — электричество недавно включили.
— Пробки уцелели?
— Пока все в порядке, но проверить проводку все равно придется.
В этот раз он не стал предлагать ей своих электриков, и она отчасти испытала облегчение оттого, что он принял к сведению ее слова, но в то же время ее разочаровало, что он так быстро отступился. Все это было смешно и противоречило одно другому. Она не хотела быть чем‑то обязанной Габриэлю Хантеру. Но ей так не хватало ее друга Кларенса!
— Так мы идем смотреть на потолок? — спросил он.
В прежнем танцевальном зале он установил стремянку у стены.
— Вы собираетесь держать ее для меня? — спросила она.
— А вы знаете, на что именно смотреть?
— Нет, но это мой потолок. — И она хотела взглянуть на него первой!
Он усмехнулся, словно прочитал ее мысли.
— Да, конечно, мэм. Вы полезете первой и посмотрите первой. — И он снял фотоаппарат, висевший у него на шее, и протянул ей. — Если хотите, можете сделать снимки.
Она отметила, что фотоаппарат был весьма дорогой.
— Вы доверяете его мне?
— Да. А что?
Он не был таким подозрительным и мелочным, как она, и Николь стало неловко за себя.
— Спасибо, — сказала она, повесила ремешок фотоаппарата на шею, чтобы высвободить руки, и полезла по стремянке. Но, поднявшись к потолку, Николь так и не смогла определить, штукатурка это или штампованная жесть. Она добросовестно сделала несколько фотографий и спустилась вниз.