— Так вы действительно наводили обо мне справки? — Ему одновременно было приятно и неловко.
— Так же как вы обо мне. Так что не ломайтесь и ответьте на вопрос.
— Вы угадали. Я не знал, что пью спиртное. Думаю, мне подлили водку в апельсиновый сок или что‑то такое, чего я не почувствовал.
— И тем, кто это сделал, все сошло с рук?
— Мне ведь тоже все сошло с рук, — напомнил он. — Формально.
— Габриэлю — наверное, но я знаю, что для вас это было по‑другому, — сказала она.
Она готова была признать в нем Кларенса? Габриэль молчал.
— Теперь из чувства вины вы считаете себя обязанным заниматься нелюбимой работой, — продолжала она. — Потому что ваш отец уладил неприятность, в которую вы влипли, чтобы не пятнать вашу биографию криминалом и дать вам возможность закончить обучение. Но я думаю, что Кларенс сделал бы еще кое‑что — по меньшей мере, попросил бы прощения у владельцев магазина.
Габриэль беспокойно заерзал на стуле. Теперь он понял, почему она так быстро продвинулась в своем банке по служебной лестнице, несмотря на отсутствие специального образования.
— Нам непременно надо говорить об этом? — Он уже понимал, куда она клонит, и это заставляло его нервничать.
— Если мы в самом деле так или иначе собираемся работать вместе, — сказала она, — я должна хорошо знать, что вы собой представляете. Например, наследника корпорации «Отели Хантер», который каждую неделю заводит новую подругу…
— Строго говоря, последние полгода я вообще ни с кем не встречался.
— Или моего друга Кларенса? — договорила она.
— Все не так просто, — сказал он. Какая‑то его часть была Габриэлем, наследником «Отелей Хантер», потерявшим надежду загладить прошлые ошибки, придавленным необходимостью слепо повиноваться отцу. Другая же его часть, в общении с окружавшими его людьми, была Кларенсом. — Я тоже могу вас спросить: кто вы, Николь Томас, успешная банковская служащая, трудоголик или Малышка Джорджи, которую манят звезды? — Он помедлил. — Теперь у вас есть собственные звезды — на потолке вашего кинотеатра.
— Наверное, во мне понемногу от каждой из них, — сказала Николь.
— Вот и со мной то же самое, — сказал он.
— Так как же вы поступили?
Он вздохнул:
— Вы не станете об этом распространяться, Николь? Не хочу, чтобы узнала общественность, меня устраивает нынешнее положение дел.
— Но кто‑то что‑то знает?
— Два человека.
— Но не ваш отец?
— Нет, — признался он. Ивэн Хантер объявил тогда, что проблема исчерпана. Владельцу магазина заплатили, Габриэль остался с чистой биографией, но, хотя Ивэн не высказался об этом напрямую, тем не менее подразумевалось, что Габриэль обязан искупать вину весь остаток жизни.