— Я люблю тебя, Джессика Рэйнс.
Она замерла в его объятиях, когда Хоук прошептал ей эти слова на ухо. Джессика подняла голову и посмотрела на него, её губы раскрылись, слезы наполнили глаза.
— Я всегда любила тебя, Хоук Эстебан, — ответила она, её голос был мягким, дрожащим. — С того момента, как я встретила тебя, я полюбила.
Он был её будущим, её сердцем.
Опустив голову, он коснулся губами её губ, обжигая лаской, которая чуть не заставила стон вырваться из её горла. Она чувствовала пряный вкус его поцелуя. Вкус вожделения, потребности, желания и голода. Вкус, который будет подпитывать её собственный.
— Скоро, — пообещал он, поворачивая голову, пока не коснулся губами её уха. — Скоро, дорогая.
Скоро. Этой ночью. Когда они вернутся домой, когда вернутся в тепло, ожидая вспышки между ними.
Скоро. До тех пор у неё было это. Его прикосновения, этот танец и невероятное осознание того, что у неё действительно есть будущее.
Это была ночь для влюбленных. Даже на вечеринке с рождественской радостью, обменом подарками и смехом, ощущались тепло и близость, связывающие её с Хоуком.
Тихие улыбки, прикосновения его рук, осознание того, что сексуальная нужда создает в них. Когда её кожу стало покалывать от нетерпения и чувствительности, он взял её за руку и потянул к Вульфу и Хоуп, чтобы попрощаться.
Любой наблюдающий за ними знал, почему они уходят, что будет происходить этим вечером. Помимо того, что они были Породами и могли чувствовать запах возбуждения, Джессика знала, что каждое прикосновение, каждый взгляд, которыми она обменивалась с Хоуком, выдавали их.
Обратно к дому они ехали молча. Хотя короткая дистанция между ними была наполнена волшебством. Когда они заехали на подъездную дорожку, Хоук обошел машину, открыл дверь Джесс и взял её на руки.
Она не могла говорить. Дыхание перехватило от эмоций, когда он толкнул входную дверь и вместо того чтобы пойти наверх, в спальню, прошел в гостиную.
Если раньше комната была пуста, то теперь в ней была елка и кровать с шелковым покрывалом.
На дереве вспыхнули огни, когда они вошли в комнату. Синие и золотые. Все дерево светилось синевой и золотом. На нем были только огни, никаких украшений, но у основания дерева лежала небольшая, нарядно завернутая коробка.
— Что это? — прошептала она, когда он отнес ее к кровати и нежно положил на толстое шелковое одеяло.
— Это наше первое Рождество.
Хоук смотрел в сияющие глаза Джессики. В них он увидел слезы. Она смотрела на елку, как будто никогда раньше не видела, подобно тому, как он сам смотрел на свою первую елку, которую наряжали Вульф и Хоуп для Убежища на Рождество.