— Ты сделал правильный выбор. Джессика посмотрела на него, отказываясь отступать, отказываясь показывать ему, насколько сильно ранило ее его бегство.
Из всех соплеменников, которых она знала, он единственный мог понять ее, понять то, что она никогда бы не предала их по собственной воле.
— Это было правильное решение. Его поклон был коротким, небрежным. Он согласился с тем, что так терзало ее душу.
— Почему ты затронул эту тему? И почему она просто не отмолчалась? Почему они это обговаривают, если это уже совсем не важно.
— Мы играем в эту игру с тех пор, как тебя выпустили, напомнил он тихим голосом, в котором скрывались эмоции, которые она не была уверена.
— И что это за игра? Та, в которой я не хочу здесь оставаться? Или та, в которой ты заставляешь меня не уходить? Иди, делай, что должен делать, Хоук, и оставь меня в покое. О, пока ты не ушел, держи своих нянек при себе, если не возражаешь.
— Если бы при тебе была нянька сегодня, у кого-то было бы меньше шансов тебя убить. Его голос был на грани, оз злился на нее так же, как и она на него.
— Я пережила это. Она пожала плечами, хотя страх все еще не покидал ее при мысли о том, что чуть было, не случилось.
— Ты пережила это? — в его лице читалось возмущение. Его глаза сверкали возмущением. — Мать твою, Джесс, тебя же почти убили.
— Почти не считается. Теперь ты уйдешь? Я хочу в душ.
Она отвернулась от него, пытаясь казаться беспечной, безразличной. Она очень хотела жить, но поняла, что за прошедший год правила ее жизни изменились. Сейчас же, если бы кто-то ей сказал, что правила поменялись, тогда у нее был бы шанс на выживание.
Возмущение медленно сходило с его лица, но то, что сменило его, заставляло женщин быть слабыми. Всего лишь из-за одного его взгляда ее колени начинали слабеть, а горячая волна расходилась по всему телу. Это не должно быть настолько сильным, настолько мощным, чтобы она могла почувствовать возбуждение, желание, которое росло у нее внутри.
И у мужчины не должно быть возможности распознать его. Она заметила, как раздулись его ноздри, как потемнел взгляд, когда он распознал запах ее возбуждения. Было не справедливо, что она не может чувствовать его эмоций, его желания.
Ее неудержимый взгляд опустился к молнии на его джинсах, она глубоко вдохнула, когда увидела там выпуклость, которой раньше не было.
Перед его джинсов вздулся, доказательство возбуждения выпирало через материю, наполняя ее голову всякими эротическими картинками.
Она заставила себя перевести взгляд обратно на его лицо, только для того, чтобы увидеть тяжелый взгляд его глаз и удостоверится в том, что он знал, куда она смотрела.