Естественно, Шик не оставил полотна в сломанном тайнике, отнес рулон наверх, и когда намерился перепрятать их тайно от Кривцова, тот решительно воспротивился.
— Знаешь что, милый друг, — сказал он с нехорошей усмешкой, — пока еще эти картинки принадлежат мне. И распоряжаться мы ими будем вместе.
Пришлось покориться. Полотна были положены в нижний ящик комода. Пока… потом он переложит их в багажник. Нервы у Шика были взвинчены до крайности. Что может быть мучительнее в жизни, чем выбор? Пьер сказал: «Ждите меня в десять часов, а потом сразу на улицу Жарент». Понятное дело, там у Крота надежная берлога. Но как Шику ехать на эту встречу? Крот говорил, сматывайтесь все, а дом на замок. Но не опасно ли сажать в машину Кривцова и русскую? Убивать ее Шик не собирался, этот выбор он, слава богу, уже сделал. Положим, в машину он посадит ее с кляпом во рту и со связанными руками. Но если его подозрения верны и Кривцов с ней заодно, то в машине он попытается избавиться от Шика. Реально это? К сожалению, да.
Самый простой и естественный способ выглядел так: надо заманить Кривцова в подвал, запереть его там вместе с русской и дать деру. Но Пьер как-то обмолвился, что Кривцов нужен ему для предъявления клиенту. Зачем — не сказал. Может быть, клиент без Кривцова не поверит в подлинность полотен? Глупо, но вероятно. А вообще-то это их дело. Но ведь одно другого не исключает? Если Кроту так нужен Кривцов, то он может вернуться в теткин дом и забрать эту парочку с собой. А там на свой вкус, хочешь убивай, хочешь выпусти.
Примечательно, что Шик, при всех своих робингудовских настроениях и нежелании губить чужие души, не принимал в расчет, что запертые и забытые в подвале могут умереть голодной смертью. Поломанный механизм тайника блокировал сознание, наделяя пленников нечеловеческой силой. Захотят выйти на волю — выйдут. Но мысли эти были какие-то отвлеченные. Главное сейчас — до мелочей проработать в уме сцену пленения Кривцова. До десяти еще было время.
Увлеченный своими прожектами, Шик словно забыл о Кривцове, а тот и не мозолил глаза. Только мрачен был больше обычного, видно, тоже искал выход из тупика.
— Пошли кормить твою русскую.
Молча спустились они по лестнице. Видно, рука у Шика дрожала, потому что ключ, прежде чем попасть в скважину, легонько так позвякал о дужку. Вошли… Он поставил тарелку на пол и тут же пошел к двери, бросив на ходу: «Чайник-то забыли…» Русская цепко схватила пиццу, видно, оголодала.
Но тут случилось непредвиденное. О великая истина! Человек предполагает, а Бог располагает. Кривцов не дал Шику дойти до двери. Он вдруг прыгнул на него и с силой завел руки назад. Прочная веревка обвила запястья. Шик трепыхался, как попавшая в сеть рыба. Кривцов подтащил его к стулу, усадил на него и крепко прикрутил веревкой к спинке. Дыхание у Кривцова было горячее, почему-то отдавало луковым супом.