— Это не входит в мои правила!
— Да будет тебе, — отозвалась Марья. — Это так романтично!
Опять проезжается на мой счет драгоценная подруга. В этот момент на дороге появилось несколько машин, «матрас» чуть приотстал, но уже через минуту он мчался вровень и вдруг ловко ударил корпусом нас по корме. Ударил легко, как бы заигрывая. Так парень сидит на завалинке, потом задницей эдак подружке и поддаст. Нашли способ знакомства! Это было и смешно, и глупо, и зло брало, простите. Как ни был легок этот удар, для Алисиной машины он был чувствителен. Марья уже открывала окно, чтобы сказать «матрасу» все, что о них думает, но в этот момент нас опять ударили, на этот раз посильнее. Признаться, мы струхнули.
— Черт! Они будут колотить нас до тех пор, пока мы не вылетим на обочину!
Спас нас рефрижератор. Откуда он взялся, как вырулил на автобан, понять нам было не дано. Огромный, гудящий, как шмель среди мошкары, он было попытался нас обогнать, но Алиса не дала. Она пришпорила коня. У нас был один выход — ехать перед рефрижератором в надежде, что он не даст нас в обиду. Зеленый матрас повертелся, потом с легкостью обогнал нас и помчался вперед.
— Бампер помял, гаденыш!
— Вот, Галка, наука тебе! Будешь строить глазки кому ни попадя! — Марья учила меня жить, мстила за вчерашние слезы.
— Да не строила я им глазки! Какие амуры могут быть в пути. Сама говорила, что я бабушка.
— Да бабушка-то ты всего полгода. Ухажеры могли этого не знать. А выглядишь ты как кормящая мать.
— Ну, спасибо на добром слове.
— А ведь они нас где-то дожидаются, — сказала серьезно Алиса.
— Может, переждем?
— Может, поедем в Брюгге? — Марья бросила фразу и рот закрыла рукой, видно, само с губ сорвалось.
Несколько минут Алиса ехала молча, потом спросила:
— Маш, ты адрес не выкинула?
— Вот он, при мне.
— Галь, следи за дорогой. И не проморгай поворот.
Через десять минут или около того мы свернули на Брюгге. Тогда мы еще не знали, что уже вступили, как скажет позднее Марья, на тропу войны, тропу опасностей и приключений.
Дальше рассказывает Марья Петровна Соколова
По всем законам здравого смысла мы должны были сразу пойти искать неведомого искусствоведа Константина, но мы залипли в городе. Брюгге — это сказка, диковинка, сон золотой. О Брюгге пишут как о мертвом, печальном городе. Великая слава этой северной Венеции так давно умерла, что и горевать по ней перестали. Но как можно грустить, когда попадаешь в мечту?
Меня Брюгге волновал с детства из-за «Серебряных коньков», была такая замечательная детская книга. Написала ее американка. Кстати, «Серебряные коньки» тоже в некотором смысле путеводитель. Ну и конечно, Брюгге связан с Тилем Уленшпигелем, который живее всех живых, как Дон Кихот, Обломов и Шерлок Холмс.