— Что сегодня? — поинтересовался Орек, вольготно вытянувшись на полу и массируя ушибленную переносицу.
— Моего коллегу только что добили раны, полученные вчера от Змеев, — просипела девушка и утерла посиневший нос, — я уговорила его полететь сюда.
— Какой это по счету труп на твоей совести? — Нуаркх скучающе сложил руки на груди.
— Как ты смеешь?! — Лантри стиснула кулаки и гневно топнула ножкой.
— Не переживай, с такими амбициями ты быстро перестанешь слушать совесть. К тому же, все двадцать трупов за семь недель, разве это не успех? — Нуаркх ехидно ухмыльнулся. Лантри поежилась, в заплаканных глазах сверкнули искры обиды и раздражения, — даже тебе не могло прийти в голову, что экспедиция на Урб подарит приключение в стиле романтизированных историй о Крылатом Ксанрисе. Архивы и тайны Цикломера — настоящее сокровище для любого историка. Ты не могла позволить Калрингеру послать кого-нибудь другого и даже вызвалась набрать научную группу, чтобы продемонстрировать лидерские качества…
— Такой ты меня видишь!? Прекращай мерять всех по себе! — бледная швырнула в Нуаркха мокрый платок и сложила пальцы в вульгарном жесте, — зачем я вообще пришла к тебе!?
— Понятия не имею, остальных съели змеи? — тоннельник выпустил свистящий смешок, Орек поднялся и задрожал от хохота.
— Ох, ох. Ну, ты и скотина! — наемник пихнул тоннельника в плечо, а затем положил могучую лапу на дрожащее плечико Лантри, — не обращай на него внимания. Пойдем, приведем тебя в порядок. Цикломер показался на горизонте, скоро ты будешь в безопасности.
* * *
Нуаркх преодолел крутую лестницу, вышел на палубу и нагнулся, чтобы помассировать горящее от боли колено. В этот момент он встретился взглядом с синитом по имени Филмафей — главой экспедиции. Тоннельник с трудом представлял, как потрепанные доски все еще выдерживают вес этого гиганта. Филмафей родился с даром Лим'нейвен и, подобно Создателям, мог творить невероятные вещи: изменять мир вокруг и собственное тело. Подчинив опасный талант, Филмафей стал вдвое выше и многократно тяжелее обычных собратьев. Его проницательные, вечно хмурые, глаза источали слепящее белое свечение, по скулам и насупленным бровям бежали кольца мерцающих рун. Буйная оранжевая шерсть никогда не знала прикосновения ножниц, кончики напомаженных вибрисов светились, подобно тлеющим лучинам.
Гигант стоял у края палубы. Он нависал над толпой встревоженных ученых и наемников. Последних обтягивали бинты и исполосовали свежие швы. На массивном плече Филмафея покоился стальной дорожный посох, напоминавший грозный боевой молот. На острых гранях навершия танцевали неестественно яркие блики.