С Иваном Николаевичем Беляевым я познакомился в 1912 году, – я расследовал кражу, совершенную из его квартиры. Это преступление мне удалось открыть и вернуть Беляеву практически все похищенное у него имущество. После этого мы стали дружить, так как у нас имелись общие интересы – и он, и я были страстными рыболовами. Мы неоднократно выезжали с ним на рыбную ловлю в окрестности г. Москвы.
В апреле 1918 года я был в гостях у Беляева – отмечал его именины. Находясь в состоянии опьянения, он жаловался мне на свою жизнь и на существующие в Совдепии порядки и говорил о своем желании эмигрировать. На это я возразил, что за границей нам, в нашем возрасте, будет трудно найти работу и что уезжать туда можно только при наличии определенного капитала. Тогда Беляев заявил, что капиталом можно обзавестись, и рассказал о том, что ему по долгу службы известно о каждом случае перевозки крупной суммы денег по Рязано-Уральской железной дороге. После этого у нас с ним возник умысел на совершение разбойного нападения на вагон с деньгами. К осуществлению этого преступления я привлек Лабухина. Мы несколько раз втроем встречались в кухмистерской Лабухина, разработали план нападения, распределили роли. Лабухин должен был устроить на Рязанскую дорогу своего знакомого, чтобы тот открыл вагон в момент нападения. Само нападение тоже должен был осуществить Лабухин и его сыновья. Беляев должен был сообщить о предстоящей перевозке денег и их сумме. Я должен был организовать обмен похищенных денег на изделия из драгоценных металлов и валюту иностранных держав, а также осуществлять общее руководство операцией и прикрытие ее участников.
22 мая Беляев сообщил, что принято решение об отправке в Тамбов 23 мая девяти миллионов рублей. Нам повезло, этот багажный вагон должен был сопровождать именно человек Лабухина. Если бы 23-го была бы очередь другого багажного кондуктора, человек Лабухина должен был бы с ним поменяться под благовидным предлогом.
…Лабухин не должен был никого убивать, об этом мы не договаривались. Когда я узнал, что все сопровождавшие поезд лица убиты, я потребовал у Лабухина объяснений. Он ответил, что сомневался в надежности своего человека и опасался, что тот, будучи с пристрастием допрошен в уголовной милиции, может его выдать… Мы поделили деньги – шесть миллионов достались Лабухину, один миллион – Беляеву, два миллиона – мне. Я сделал так, что начальник милиции включил меня в группу, созданную для раскрытия этого преступления, и контролировал ход розыска. Сразу сбежать из России мы не могли – процесс обмена советских денег на ценности занял продолжительное время.