Любая другая подружка похлопала бы по плечу в утешение и сказала, что все получится. А Ори дала мне слово и сдержала его – как всегда. Она пообещала, что не встанет на пуанты без меня. И она ни разу не надела пару первоклассных пуантов, что ей подарила мисс Уиллоу, ведь отец Ори никогда бы не смог себе такие позволить, пока у меня не появилась моя собственная первая пара шелковых танцевальных туфелек.
До сих пор помню ее чуткие пальцы на моей спине. Ее щеку, прижатую к моей. Ее слова.
– Мы все будем делать вместе. Я подожду, пока мисс Уиллоу скажет, что ты готова.
И она ждала. Ждала шесть с половиной месяцев, пока окрепнут мои лодыжки.
И ни разу мне это не припомнила.
Сарабет подобрала мои розы. Мне надарили кучу цветов, зал был переполнен.
– Брось, Сарабет. Плевать мне на букеты.
– Ну, ладно… Ви, ты танцевала просто супер! Все в восторге!
– Знаю.
– А! Понятно.
Она умолкает. Я поглаживаю пальцами кулису. Ее уродливая изнанка видна только мне.
– Выходи, Ви. Там Томми ждет. Ты сказала, что вы расстались, а он пришел. У нас вечеринка намечается. Тебя тоже пригласили, у тебя ведь сегодня выпускной спектакль. Будешь почетной гостьей.
Любая из выпускниц балетной школы была бы почетной гостьей на этой дурацкой вечеринке. Но Сарабет еще не доросла.
Я отодвинула кулису. Сарабет вручила мне цветы, которые успела собрать, а потом вдруг пискнула и неуклюже замахала руками. Она всегда так визжала, если вдруг залетал мотылек. Была бы нормальная, открыла бы молча окно, да и все.
Хотя в этот раз испугалась она не мухи. Один из букетов в моей руке был насквозь мокрым, но не от воды.
С цветочных стеблей стекали красные липкие капли, похожие на сироп. Они капают, капают, пачкают все вокруг. Цветы кровоточат. Я вся в крови.
Окоченев от ужаса, медленно опускаю голову. Перед глазами все плывет, но я усилием воли навожу резкость. Постепенно приходит понимание. В моих руках сверток из нежно-розовой бумаги, а внутри всякий бред: бумага, тряпки – похоже, разодранная на полоски белая футболка. Все пропитано кровью.
Руки безвольно опускаются, цветы летят на пол, а вместе с ними и эта дрянь. Какой-то ночной кошмар. Брызги крови попадают на стену, на кулису. Мои пальцы все в липкой красной жидкости. Сарабет отшатывается, задыхаясь. Струйка крови бежит у меня по бедру, по коленной чашечке, срываясь, капает на носок пуанта. Я смотрю на него, будто в трансе. Сладкий запах говорит мне о том, что кровь ненастоящая. Уж тот дух я никогда не забуду.
– Божечки, – шепчет Сарабет. – Божечки мои!.. Ви, какой ужас!
Она вытягивает руку, указывает окровавленным пальцем на пол.