— Ты такой замечательный, — невольно сказала я. — Так все тонко чувствуешь и переживаешь.
Бруно смущенно откашлялся.
— Дульче, ты преувеличиваешь. У меня масса недостатков.
Это у него масса недостатков? Да с него хоть сейчас можно писать портрет героя Империи!
— Ни одного не замечала, — горячо запротестовала я. — Ты слишком скромный. Но разве это недостаток?
Бруно опять поцеловал мою руку и неожиданно шепнул:
— Дульче, ты удивительная.
Теперь уже смутилась я. Зачем он это сказал? Я же самая обычная, а вот он… Я вздохнула, вспомнив, что про покойную невесту он мне так и не ответил.
От моей руки, которую он продолжал держать в своей, вверх через запястье и локоть побежали толпой будоражащие мурашки, мешающие думать о чем-либо, кроме них. Почему-то моментально высохли губы, и мурашки побежали уже по всему телу. Близость Бруно ужасно волновала. А он был совсем рядом — как-то неожиданно уже не на полу, а на моей кровати. Вот что значит военная выучка.
Мысли путались, но они сейчас и не были нужны. Его губы накрыли мои, и все остальное стало неважным. Одна его рука приспустила лямку ночной сорочки, а вторая начала комкать ее подол, требовательно поднимаясь по моей ноге.
— У тебя ужасная ночная сорочка, — хрипло сказал Бруно. — Я подарю тебе другую.
Мне она тоже сейчас не нравилась. Она мне мешала, поэтому я не стала возражать, когда ночное одеяние оказалось на полу, а руки Бруно постарались его заменить. Наверное, боялся, что я замерзну…
Все, что случилось потом, было странным и ни на что не похожим, но таким правильным и нужным нам обоим.
Утром я проспала. Впервые за все время, что нахожусь в Льюбарре. Я посмотрела на часы и испуганно ахнула.
— Что случилось? — подскочил Бруно, который так и провел ночь в моей кровати.
— Я опаздываю на занятия. И ты тоже.
Хотела было перелезть через него, но вспомнила, что на мне ничего нет, и воспоминания накатили жаркой удушливой волной.
— Дульче, ты такая красивая, когда краснеешь, — заявил Бруно, заставив меня покраснеть еще сильнее.
Его рука обвилась вокруг моей талии, не позволяя отодвинуться. Если бы нам не надо было бежать… Чтобы прикрыться, я потянула на себя одеяло. Но на Бруно тоже ничего не было, даже трусов. Я думала, что сильнее покраснеть не смогу? Ошибалась.
Набросив на него край одеяла, я умоляюще сказала:
— Отвернись, пожалуйста. Мне срочно нужно в госпиталь. Да и тебе тоже.
Бруно лениво потянулся, показывая мускулатуру во всей красе и не думая отводить от меня взгляд, и неожиданно предложил:
— Умываемся вместе. Вот так, ничего не надевая. Хочу на тебя смотреть. Ты такая красивая.