— Куда идти? — выдавила Кира сквозь сжатые зубы.
Он пожал плечами и показал на черный горизонт.
— Отлично, — бодро ответила Кира.
Горец молча наблюдал. Она сделала два мучительных шага. Мир в который раз качнуло, и Кира оказалась на земле. Он стоял напротив и хмурился. Странно, под его взглядом ей стало теплее. Кира опустила глаза и увидела, что повязка стала совсем темной от крови. Она потрогала ногу: неудивительно, что ее шатает и что Горец так торопится.
Она посидела еще немного и вздохнула, признавая поражение.
— Эй, м-м-м… Горец.
Он приподнял бровь.
— Ну да. Я поняла: если ты не будешь меня нести, далеко мы не уйдем.
Он усмехнулся, а в следующее мгновение легко поднял ее с земли. Однако нести ее ему пришлось не больше минуты. С похолодевшим сердцем Кира уставилась на старую хижину, которая вдруг выросла перед ними как из-под земли. Это был настоящий фильм ужасов.
Она молча переводила взгляд с него на хижину. Он только пожал плечами. Она подозрительно прищурила изумрудного цвета глаза и отступила на шаг, оценивающе разглядывая хижину. Одноэтажное строение с крышей из грубой дранки и широким крыльцом. Над дверью колокольчики — их еще называют «музыка ветра». Вряд ли она в восторге от того, что видит, подумал Грэм.
В первый раз с тех пор, как он сюда переселился, ему вдруг захотелось, чтобы его жилище выглядело презентабельнее.
Он сознательно не стал ремонтировать и подновлять хижину снаружи. Пусть выглядит полуразвалившейся и заброшенной. Если даже кто-нибудь случайно на нее набредет, у него вряд ли возникнет желание войти.
Не успел Грэм подняться на крыльцо, как рука Киры метнулась вперед, она потерла старую, побитую непогодой табличку. Ее вырезал прадед Грэма, почти сто лет назад, когда построил эту хижину. В то время она служила охотничьим домиком.
— Кэллоуэй? — спросила она и потрогала едва различимые буквы. И развернулась так, чтобы заглянуть ему в лицо. — Это ты?
Она смотрела на него с терпеливым любопытством, и он смешался, не зная, как реагировать. Кэллоуэй — не слишком распространенная фамилия, но в то же время ей она, судя по всему, ничего не говорила.
Но со временем она может что-нибудь вспомнить и связать его фамилию с преступлением, которое ему приписали. И что она тогда сделает? Сочтет это совпадением или захочет копнуть глубже?
В конце концов Грэм решил рискнуть и поставить на правду. Он коротко кивнул.
— Кэллоуэй… — задумчиво повторила она. — А это имя или фамилия?
Грэм напрягся. Но тут она улыбнулась — искренне и открыто, и ее лицо неожиданно абсолютно изменилось. Если раньше это было хрупкое фарфоровое совершенство, то теперь — дьявольская манящая красота.