Не поднимая глаз, он взмахом руки выпроводил ее в коридор.
Она прошла мимо полицейского, выудила из сумки наушник и достала сотовый телефон. Полицейский, похоже, хотел запротестовать, но Анника ускорила шаг и оторвалась от него, не удосужившись даже оглянуться.
— Где ты была, черт бы тебя побрал?! — заорал Янссон, не дав ей сказать ни слова.
— На допросе, — быстро ответила Анника, держа микрофон в миллиметре от губ. — Я близко столкнулась с убийцей. Полицейские считают, что это она наступила мне на ногу.
Боль простреливала йогу при каждом шаге.
— Прекрасно, это пойдет на восьмую и девятую полосы. Что у тебя еще?
— Эй, — окликнул ее сзади полицейский. — С кем это ты разговариваешь?
Анника прибавила шагу, но у самого выхода из коридора наступила на подол своего платья, выронила из уха микрофон и упустила шаль, которая сползла с плеч на пол. Сырой сквозняк прохватил ее так, что Аннике показалось, будто на нее набросили холодное мокрое полотенце. Она задрожала и огляделась; в первом кабинете вместо члена академии сидели спиной к входу два официанта в белых кителях.
— Анника? — спросил Янссон, когда она снова вставила динамик в ухо.
— Я не могу ничего писать. К. запретил мне разглашать любые сведения. Меня могут обвинить по статье, если я начну рассказывать об убийце. Сейчас я еду на Кунгсхольмсгатан для продолжения допроса.
— Послушай, убери сотовый телефон.
Анника резко крутанулась на каблуках и впилась взглядом в полицейского офицера.
— Знаешь что, я могу разговаривать по этому телефону столько, сколько мне вздумается. Если тебе это не нравится, можешь меня арестовать.
Она повернулась и пошла дальше, стараясь поскорее покинуть холодный коридор.
— В данной ситуации слово «арестовать» не подходит, так как для этого случая арест не предусмотрен шведским юридическим каноном, — вежливо пояснил полицейский.
— Позвони юристу газеты и точно узнай, что я могу и чего не могу делать, — произнесла Анника в микрофон. — На что это похоже? Вам не хватает чего-то конкретного?
Она почти физически ощущала, как Янссон рвет на себе волосы. Она вполне разделяла его отчаяние, но ничем не могла ему помочь.
— У нас нет вообще ничего. Все уже выложили информацию на своих сайтах, а мы черпаем новости из сообщений агентств. Когда ты вернешься?
— Не знаю, но постараюсь как можно скорее. Что добыл Ольссон?
Янссон тихо застонал.
— Ничего. Он сказал, что ракурс был неудачным, а освещение плохим, и ничего не снял.
— Ты шутишь, — изумилась Анника.
Полицейский открыл дверь, и они вышли на галерею, обрамлявшую Голубой зал, рядом с первой дверью, ведущей в Золотой зал.