Для начала решила успокоиться и оглядеться. Пока что не заметила разительных отличий от Земли, кроме архитектуры. Очень высокие потолки. Смотришь — и голова кружится. И краски — словно более тусклые. Нет привычных ярких цветов. Все серое и невзрачное. Защемило сердце. Хотелось развернуться и нырнуть обратно, но я не за тем пришла. Я пришла за Эдом.
Послышались шаги. Ноги среагировали раньше, чем голова, — прыгнула в шкаф. Одежда пахла пылью, и я еле сдержалась, чтоб не расчихаться. Попыталась разглядеть в щелку, кто там пришел. И узнала. Лессандр. Холодный, спокойный, бездушный. Он присел на стул и замер в ожидании. Ждет Эда? Я тоже подожду. Душновато, конечно. Но терпимо. Еле избавилась от желания немедленно вцепиться Лессу в лицо. Нет, Аля! Надо держать себя в руках. И неважно, что он — скотина. Тимке голову задурил, меня заставил изгнать Эда в эту дыру. Потом рассчитаемся. Я сегодня добрая, всех прощаю.
Сын послал успокаивающую волну тепла. Я начинала привыкать к его соседству. К тому, что уже никогда не буду одна. Что уже сейчас могу с ним общаться.
Дверь хлопнула. Я припала к щелке и забыла, как дышать. Эонард! Весь в черном, собранный, привычно серьезный. Мой! Если бы не Лесс, уже бы кинулась ему на шею. А вот Лесса хотелось приложить чем-нибудь тяжелым. И чем дальше, тем сильнее.
— А, Лессандр, — услышала любимый голос. — Зачем пришел?
— Узнать, как ты тут. Что отец?
— Да ничего. — Эд сел напротив. — Ты же знаешь, мы не можем разговаривать спокойно.
— Да уж, знаю. — Лесс сверкнул кривой улыбкой. — Ничего, поладите. И твои земные приключения навсегда исчезнут из памяти. Ведь дома лучше, правда, Эон?
— Пока не решил, — устало прикрыл глаза Эд. — Сложно привыкнуть. Тут все другое. Но мне все чаще кажется, что это был просто сон.
— Правильно, просто сон. — Я едва уловила мгновение, когда Лесс тенью скользнул к Эду и опустил руки ему на голову. — А сны тают с рассветом, Эон. Отпусти тот мир, он тебе не нужен.
Каюсь, не выдержала! Вылетела из шкафа, словно фурия, и оттолкнула Лессандра от Эда.
— Ты, мерзкая скотина! — гаркнула в лицо врагу.
— Александрина! — Лесс заулыбался так, словно только меня и ждал. — А я уже беспокоиться начал. Столько времени прошло, от тебя ни слуху ни духу. Мы с Эоном скучали. Правда, братец?
Эд молчал. Я обернулась, взглянула в его глаза — и замерла. Безразличие. Ничего, кроме безразличия. Так смотрят на незнакомого человека, а не на любимую девушку. Да, Эд не говорил мне прямо, что любит, но я знала! А сейчас мы стояли, словно чужие.
— Кто это, Лесс? Одна из твоих подружек? — спросил он.