Эд замер, вглядываясь в мое лицо, словно впервые видел. А я так злилась, что готова была кусаться и царапаться, но ни шагу не сделать из спальни.
— Ты странная, — заметил он.
— Кто бы говорил! — гаркнула, откидываясь на подушку. — Надоели. Один похищает, чтобы поговорить. Другой спасает, а потом выгоняет. Вы там все такие чокнутые, в вашей… Как хоть называется то место, где живете? Не Олимп, надеюсь?
— Нет, не Олимп. — Эд тихо засмеялся. — Дилария. Наша страна. И — нет, мы не все такие. Хотя есть, как видишь, исключения.
— И много у тебя братьев?
Поняла, что убивать или выгонять меня не будут, поэтому приподнялась и постаралась придвинуться к Эду.
Эд снова помрачнел.
— Много. Сестер тоже.
— Выдал бы список, чтобы я знала, с кем имею дело.
Все-таки удалось устроиться рядом с ним. Я опустила голову на теплое плечо. Представляю, что за мысли бродят в этой глупой голове. Решила внести ясность.
— Послушай… Ты ни в чем не виноват. Да и со мной все в порядке. Но то, что ты видел…
Эд сжал кулаки. Похоже, даже не осознавая, что делает. Я опустила ладонь на его руку.
— Не злись. Ты же понимаешь, что между мной и твоим братом ничего не было?
Молчание.
— Эд? Не уходи от ответа. Он хотел тебя позлить, ему это удалось. И все.
— По-твоему, то, что он тебя лапал, это «и все»?
В стальных глазах сверкнула молния ярости. Невыносимый! Похоже, Эд меня слушал — но не слышал. Я потянулась к нему, коснулась губами губ. Ожидала, что он отстранится и сбежит. Не тут-то было!
Эд сгреб меня в охапку и откинул на кровать. Целовал так, словно не видел целый век. Страстно, обжигающе. Казалось, дай ему волю — и этот поцелуй поглотит мою душу. Но вместо того чтобы отстраниться, я крепче обняла Эда, прижимая к себе.
Его руки забрались под кофту. Это казалось настолько правильным, насколько чуждым было касание Гипноса. Я хотела быть с этим парнем. Всегда. До конца своих дней. И плевать на его родственников, силу, странные занятия.
Губы спустились ниже, на шею. Я рискнула и стащила с него рубашку. Прикосновения к его коже словно били током. Безумие, от которого невозможно и не хочется излечиться. Притяжение, пламя. Мои джинсы полетели на пол. Тело горело от ласки. В висках стучало. Я зарылась пальцами в его волосы. Казалось, остановись он сейчас — и умру.
Никогда в жизни не желала никого так, как его. Никогда в жизни не испытывала подобного. Комната вокруг нас исчезла, а мне было плевать. Существовали только мы двое. Я цеплялась за Эда, как за последний шанс на спасение. Не целовала его, а впивалась в губы, плечи, грудь. Словно завтра никогда не наступит. А почувствовав его внутри себя, полностью отдалась ощущению счастья. Желанного, недоступного — и вдруг оказавшегося близким.