— …Обязательно еще разок наведаюсь туда, — мечтательно вздохнул Равиль. — Вот закончатся все наши злоключения, вернемся на базу, напишем рапорта на отпуск, и сразу куплю билет на поезд. Именно на поезд — чтоб не торопясь посмотреть в окошко на родные просторы. Напишем же, командир? Нам ведь положен отпуск после плена?
— А как же иначе? Конечно, положен, — улыбнулся Карбанов. — Как минимум месяц для психологической реабилитации.
— Вот и отлично!
— Мне тоже всегда чертовски нравился этот город. Впервые я попал в Питер лет в двенадцать и сразу понял, что влюблен в его архитектуру, в его жителей. И даже в сырую ветреную погоду, — негромко говорил Николай, заложив руки за голову и глядя в бревенчатый потолок. — Вряд ли я тогда понимал толк в ценностях экспонатов Эрмитажа или романтику белых ночей. Но почему-то дико щемило сердце, когда уезжал…
Спустя три дня обстановка на острове нисколько не поменялась и даже стала привычной. Вдоволь отоспавшись и восстановив силы, те заскучали и на второй день сами попросили какой-нибудь работы.
Подумав, капитан предложил:
— Хорошо, можете собирать сухой хворост для костра. Только не маячьте по краю болота — мало ли что…
На том и порешили. Вчера перед ужином вертолетчики обошли по периметру весь островок и притащили к лагерю три большие охапки сухих веток. Сегодняшний рейд был запланирован на пять чесов вечера. А пока валялись на жестких бревенчатых нарах в блиндаже и мечтали о возвращении в Россию.
— А я Питер ненавижу, — вдруг подал голос молчавший до этого Михаил.
Ему досталось место в дальнем углу блиндажа под узким длинным окном, забранным сеткой.
— Почему? — едва ли не хором переспросили друзья.
Хмыкнув, Гусенко повернулся с бока на спину и пояснил:
— Первый раз я приехал в этот город на похороны бабушки в семнадцать лет — за два месяца до поступления в Сызранское авиационное училище. Прошелся пешочком с Московского вокзала по Невскому, простился с бабушкой, постояв на ее могилке, перекусил на поминках и вернулся по Лиговскому на вокзал. Весна, солнышко, монетка в канал с клятвой «я обязательно сюда вернусь», кофе и булочка в привокзальном кафе. В общем, полный восторг, граничащий со счастьем.
— Так чего ж ты его не любишь?
— Слушайте дальше, — мрачно усмехнулся Мишка. — Смотрю, по перрону прохаживается удивительной красоты барышня. Юная, интеллигентная, нежная, стильно одетая. Поглядел я на нее, полюбовался и решил предложить вырванное из груди сердце. Подошел, что-то промямлил. И знаете, что произошло?