И сел за руль. Я осталась с глупым видом стоять около другой двери, ибо открыть ее могла разве что зубами.
— Ну что же вы? — удивленно крикнул он.
— Может, поухаживаете за дамой? — Я кивнула на дверь.
— Ах, простите, — он потянулся и открыл наконец мою дверцу. — Прошу вас.
Протиснувшись внутрь бочком, чтобы он, не дай Бог, не заметил наручников, я кое-как уселась рядом с ним, повернула к нему лицо и с наглой улыбкой заявила:
— А теперь закройте.
— Ну и ну. — Он со смехом покачал головой, но, однако, вышел, закрыл с моей стороны дверцу, снова сел в машину и в конце концов выехал с проклятого двора, куда через забор уже сыпались милиционеры. Мой спаситель самым чудесным образом не обратил на это ни малейшего внимания, свернул за дом, и вскоре мы уже ехали по улице в противоположную от отделения милиции сторону…
Мы уже проехали довольно большое расстояние, а я все никак не могла прийти в себя. Наконец мужчина вывел меня из транса.
— Почему вы так странно сидите? — спросил он, сосредоточенно глядя на дорогу, где мелькали юркие и наглые машины. — Разве вам так удобно — держать руки за спиной?
— Привычка, — небрежно бросила я, пожав плечами. — Никак не могу избавиться.
— Такое ощущение, что на вас наручники надеты. — Он усмехнулся и внимательно посмотрел на меня в зеркало.
— Если бы, — вздохнула я, чувствуя, как краснею от его взгляда, — а то ведь сама себя мучаю. А вы куда сейчас направляетесь?
— По делам. А потом в сторону Октябрьской. А вам куда нужно?
— Мне бы на Сретенку. Может, сделаете кружочек?
— Может, и сделаю, мы и так с вами покружили… Только сначала заскочу на минуту в одно место. Вы не против? Это по дороге, не волнуйтесь.
— Да ради Бога, — милостиво разрешила я, — только меня подвезите.
Он вытащил из кармана пачку «Парламента» и протянул мне.
— Курите?
Я дернулась, стремясь взять вожделенную сигарету, но наручники не позволили.
— Нет, я не курю, — соврала я, перебарывая сильнейшее желание вытащить сигарету из пачки зубами.
— Ну-ну, — усмехнулся он и снова бросил внимательный взгляд на мои руки, — как знаете.
Он закурил, а я едва не забилась в истерике от головокружительного запаха хорошего табака. Если бы не его вежливая улыбка и искреннее тепло в глазах, я бы решила, что он издевается надо мной, этот респектабельный мужчина, похожий на сотрудника иностранного посольства.
— Вас как зовут? — спросил он. — А то неудобно как-то общаться…
— Мария.
— Очень приятно. Я Радомир.
— Как?
— Радомир, — улыбнулся он. — Тот, который мир радует.
— Красивое имя.
— Не жалуюсь. Вы тоже красивая.