Очень важно понимать, что финансово-паразитический, спекулятивный капитал — это особая политико-экономическая «субстанция». Говоря об идеологии, мы подчеркивали, что идеология — один из инструментов достижения стратегических целей тех или иных социальных групп. Но финансово-паразитический капитал — «субстанция» потому и особая, что она легко приспосабливается практически к любой форме государственного устройства и к любой идеологии. Идеология же, сформулированная на языке политики, может как выражать ценности и цели своей социальной группы, так и скрывать, маскировать их — поскольку является не просто инструментом, а средством борьбы, оружием в идеологических войнах, в ходе которых сокрытие своих истинных целей является одной из важнейших «стратегем». Бороться с паразитарной сущностью названной «субстанции» можно и нужно как путем её разоблачения, демонстрации её паразитической сущности, так и разработкой и формированием такой среды, в которой она не может выжить. Рецепт создания такой «чистой» среды известен и достижим путем переустройства финансово-банковской системы государства и правил валютного оборота. В рамках мобилизационного проекта важно понимать, что компромисс с этой паразитической субстанцией невозможен, что она смертельно опасна.
Образы прошлого и будущего
Важно понимать, что для формирования привлекательного образа будущего жизненно важно опираться на правильный образ прошлого. Одна из самых важных и драматических линий раскола лежит именно тут: в отношении к собственной истории, к её интерпретации. И это уже давно — не просто линия раскола, а линия фронта.
Очернение собственной истории ведёт политический режим и само государство в целом — к гибели. Убогая установка «вали всё на предшественников» чревата собственной погибелью. Коммунистическая пропаганда советского времени создавала неприглядный образ дореволюционной, царской, имперской России. Чрезмерное педалирование, несомненно, имевших место «свинцовых мерзостей русской жизни», формирование представлений о таком государстве, которое не просто не жалко было уничтожить, но и обязательно следовало это сделать, — оказалось контрпродуктивным. И, хотя реальная жизнь смягчала и нейтрализовала эти идеологические перегибы, а в критические периоды вообще от них временно отказывалась, всё в целом не придавало государству силы, но создавало зону ментальной неуверенности, неустойчивости. И никакие экономические успехи, никакая правильная идеология и мощная система государственных институтов не спасли его от краха.