Не знаю, как все случилось, но больше для того, чтобы бороться с бездельем, чем по финансовым причинам, я согласился взять на себя роль «сценарного доктора»[14] — по мнению Катберта, неплохое средство, чтобы снова поверить в себя и потихоньку вернуться к работе. В чистом виде временная ситуация, которая тем не менее продолжалась уже три года.
Моя работа состояла в том, чтобы установить «диагностику» и, если можно так выразиться, чинить низкосортные сценарии, меняя местами несколько сцен, переписывая пресные диалоги или добавляя пару-тройку волнующих эпизодов, но так, чтобы они, желательно, не увеличили бюджет фильма. Одним словом, очень хорошо оплачиваемая подработка, которая занимает шесть или восемь недель. Так как согласно обычной процедуре консультанты, чей труд неофициально оплачивается режиссером, остаются анонимными, мне оставалось лишь настоять, чтобы мое имя никогда не появилось в титрах этой пакости.
— Послушай, в этой истории есть некий потенциал, но мне понадобится еще несколько дней… чтобы посмотреть, что я могу с этим сделать.
Катберт снова принялся качать головой.
— Конечно-конечно. В конце концов, это же твой день рождения. Не будем этим вечером говорить о работе. Сейчас налью тебе стаканчик.
— Полегче! Я едва этот допил.
— Откупорено — надо пить. Хочу, чтобы ты как следует повеселился!
Расплескивая скотч на паркет, он отошел. Звучавшая на заднем плане музыка с джазового диска сменилась беспорядочной мелодией — не иначе, произведение приглашенного на мой праздник гениального саксофониста, имя которого я уже забыл.
Я сделал усилие, чтобы смешаться с толпой гостей. Меня спросили о творческих планах. В ответ я отделался намеками на свою нынешнюю работу и соврал, что собираюсь закончить ужасающую историю с неожиданным финалом в духе своего первого и единственного успешного произведения. Вперемежку с наигранным воодушевлением я упоминал фильмы «Психоз», «Сияние», «Ребенок Розмари», «Невинные», пока не начал осознавать, какое бесстыдство с моей стороны перечислить столько шедевров, говоря об истории, из которой еще не написал ни малейшей строчки.
Покончив с вежливыми расспросами, все заговорили о грозящей Клинтону процедуре смещения. Все лето газеты потешались над таинственным голубым платьем, оказавшемся в распоряжении прокурора Стара, и даче показаний Клинтона Большому жюри. Как ни трудно было этого избежать, я обошел эту тему как можно дальше с некоторым отвращением, как из-за бессмысленной ожесточенности ханжи Стара, так и из-за неспособности Клинтона обуздать свои непомерные сексуальные аппетиты. Конечно, на этой вечеринке были одни ярые защитники президента. Политические взгляды гостей очень серьезно воспринимались Катбертом, долгое время полностью поддерживающим «Биллари»