— «Нью-Йорк таймс», Катберт! Что за дерьмо! — воскликнул я, даже не поздоровавшись.
— Не буду отпираться, виновен на все сто процентов.
— Как ты мог выкинуть такую штуку? В глубине души я надеялся, что ты таки здесь ни при чем…
— Ты что, выпил?
— Ты хочешь сказать: вне себя от ярости?!
— Уверяю тебя, что с первого взгляда все против меня, но, пожалуйста, позволь мне объяснить…
— У меня нет никакого желания тебя слушать. Я устал, Катберт! Устал от этих последних недель и от этого дьявольского расследования, которое пускает под откос всю мою жизнь. Я не знаю, когда в последний раз у меня была спокойная ночь. Я на пределе!
Руки у меня так дрожали, что я опасался, что не смогу держать мобильник возле уха.
— Я не предал тебя, старик, напротив, я хотел тебе помочь! Я тогда ясно почувствовал, что ты в полнейшей дыре. Я подумал, что надо заставить тебя отреагировать и дать толчок твоему расследованию. Попробуем увидеть плюсы этой ситуации: эта статья сейчас даст тебе невероятное освещение в средствах массовой информации. Как по волшебству перед тобой откроются двери! По всей стране журналисты подхватят эстафету и начнут копаться в этом деле, используя недоступные тебе средства.
Все это практически слово в слово повторяло тот припев, которым воспользовался Хэтэуэй.
— Сейчас я загнан в угол, поставлен перед необходимостью предоставить доказательства, которых у меня нет.
— Людям наплевать на доказательства! Чего они хотят — это чтобы им дали возможность помечтать, чтобы им рассказывали захватывающие истории. Уж ты-то должен это знать… Публика будет на твоей стороне, на это можешь твердо рассчитывать.
— Публика — может быть, но полицейские вряд ли удовольствуются несколькими подозрениями! Особенно если я заявляю, что их расследование было проведено шаляй-валяй.
— Хоть немного подумай о своей карьере, Дэвид! Ты сейчас привлечешь внимание самой широкой общественности! Тебе больше не придется править всякие дебильные сценарии. Эта история поможет тебе снова оказаться на коне!
— И тебе по той же самой причине.
— О своих интересах я не думал ни одного мгновения.
— Черт! Речь же идет о моей матери! Думаешь, мне хочется оказаться на коне, используя историю ее исчезновения? Это было бы все равно что плюнуть на ее память. Она мертва, Катберт, без сомнения, убита этим чертовым психом, который проскользнул у полиции между пальцев!
— Прости, но я все равно думаю, что тебе была необходима шоковая терапия, чтобы не пойти ко дну. Я действовал как друг, вот и все.
Мне больше не хотелось нападать на Катберта. В конце концов, я тоже за минуту его предал, приняв предложение Кроуфорда.