— Убирайся отсюда, слышишь!
У Лоры подкашивались ноги, она уже почти оказалась на коленях на полу. Издав грозное рычание, Элизабет грубо дернула ее вверх, чтобы поставить на ноги.
Лора сделала два шага вперед, снова потеряла равновесие и, пытаясь его восстановить, схватила первое, что попалось ей под руку.
Тяжелый холодный предмет, который она сжала изо всех сил. Сперва Лора не поняла, что это бронзовая статуэтка, которую она когда-то подарила Бетти, — копия греческого бюста, купленная в галерее в Беверли-Хиллз — безумный поступок, который обошелся ей в половину зарплаты.
Элизабет отпустила ее руку, чтобы схватить за волосы, при этом произнеся несколько непонятных слов, — возможно, оскорбительных. Лора не издала ни звука. Изо всех сил сжав бюст, она ударила. Дважды…
После первого удара Элизабет издала скулящий почти животный звук. Ударив второй раз, Лора почувствовала, как статуэтка глубоко вошла в череп.
Ее залитые слезами глаза не увидели, как Элизабет бесформенной кучей обрушилась перед ней на пол.
Теперь в доме царила мертвая тишина.
* * *
Лора рассказывала, только время от времени прерываясь, чтобы сделать глоток чая. Иногда мне казалось, что она не осознает, что я присутствую в комнате.
У меня кружилась голова. Затем я ощутил, как внутри меня поднимается тошнота при мысли, что орудие преступления торжественно стоит у меня на каминной полке. С самого начала расследования я вижу этот предмет каждое утро.
— Я сразу увидела, что Бетти больше не дышит. Самое странное, что крови почти не было. Только совсем маленькое пятнышко на полу, за головой. В чертах ее лица больше не было гнева, теперь оно казалось умиротворенным. Сперва я толком не поняла, что произошло. Должно быть, я долго неподвижно сидела на корточках рядом с телом. Я знала, что совершила нечто ужасное, но сейчас я находилась подле нее и ничего важнее этого для меня не было. Когда я наконец поднялась на ноги и посмотрела на часы, было около часа ночи. Я поняла, что должна как можно скорее покинуть этот дом… Но перед этим нужно было стереть все следы. На кухне я взяла тряпку и принялась вытирать все, на чем могла оставить отпечатки. После я обшарила спальню и кабинет Бетти. Я нашла письмо, которое ей не хватило храбрости послать мне. Разумеется, я не знала, что где-то мог остаться черновик. Я взяла те немногие фотографии, на которых была сама. Писем, которые я писала Бетти, нигде не было: думаю, она уничтожала их сразу же, как только получала.
Лора чуть оттянула вырез одежды — достаточно, чтобы я смог увидеть у нее на шее висящее на золотой цепочке кольцо моей матери. Лора принялась бережно крутить его между пальцами.