– Арина, когда ты родилась, это стало самым счастливым моментом в нашей с Игоссаром жизни. Я молила всех богинь, чтобы это случилось в другой день. Но Норхиль избрала тебя, и с этим уже ничего не поделать. В ту же ночь мы встретились с Шарангартом дер Карт Горс и воззвали к данной некогда клятве. Даже при опеке и защите столь могущественных существ, как демоны, этот мир представлял смертельную опасность, особенно пока не проснулся твой дар. Мы согласились расстаться со своим сокровищем, но дать возможность жить и, когда придёт время, вернуться. Единственным утешением стало осознание, что ты в безопасности, тебя любят, заботятся.
По розовой щеке женщины стекла слезинка. Смахнув её изящным жестом, она улыбнулась, глядя мне в глаза. Видимо, этот взгляд, на пару с проникновенным голосом, послужили катализатором – я вдруг осознала, что испытывает мать, добровольно лишая себя возможности быть рядом со своим ребёнком, держать его на руках, слышать первые слова, радоваться первым шагам, и это из-за любви… из-за любви ко мне. Глаза защипало, дыхание сбилось.
– Не плачь, милая!
И тут я не выдержала, плотину прорвало.
– Мама, – глотая и давясь слезами, выдавила, падая ей на руки.
Прорыдали мы на пару какое-то время – минут или часов, так и не поняла. Весь страх, боль, ожидание, растерянность постепенно ушли вместе с потоком слёз. В душе освободилось место для тепла родного дома, родительской любви и окончательного осознания себя. Чем и наполнялось всё больше и больше.
– А через два года у нас родилась ещё одна дочь.
– Так у меня есть сестра? – в груди толкался, пытаясь поместиться, сразу целый набор чувств – радость, удивление, настороженность, ожидание, недоверие. У меня есть младшая сестра. Хорошо это или плохо?
– До недавнего времени мы ничего ей не говорили. Только когда окончательно стало известно, что наша с тобой встреча состоится. Норинелла, Нори, не знает всей правды. Правы мы или нет, но не стали говорить, кто ты. Для неё ты наша старшая дочь, которую выкрали в первые дни после рождения. Наверное, не стоит сгружать на неё всю тяжесть нашей тайны.
– Нори, – задумчиво повторила я, пробуя на язык имя и пытаясь понять свои ощущения. – Какая она? Когда мы увидимся?
– Нори как была неугомонным и непоседливым ребёнком, так и осталась, – тепло в голосе выдавало безграничную любовь к своему чаду. – К сожалению, мы не могли дать ей всей той свободы, что пристало иметь отпрыскам именитых и богатых семей. Опасения, что кто-то узнает о тебе, заставляли быть осторожными и учиться при необходимости постоять за себя.