Саша молча посторонилась, мучительно вспоминая, как же ее зовут, эту женщину? Ольга Николаевна? Нет, Людмила. Или все-таки Ольга?
— Чаю хотите? — как можно дружелюбнее спросила Саша. Ей нужны были союзники.
— У меня к вам серьезный разговор, который будет неприятен нам обеим, и чай я с вами пить не буду! — Лешина мать явно приняла силу за слабость и приободрилась. Решительно прошла в комнату и встала у дивана, принюхиваясь. Потом сказала: — Я так и знала: вы пьете!
— Еще какие вы мне приписываете грехи? — с усмешкой спросила Саша. Сама она ничего не чувствовала, но запах вчерашней оргии, возможно, еще не выветрился, и правильная то ли Ольга, то ли Людмила, которая живет под девизом «ни капли спиртного», легко его унюхала.
— Ваш образ жизни… Вы ведь одна живете. Домой возвращаетесь поздно. А вчера затащили к себе моего Лешу.
— Он сам пришел. Да еще с букетом, — насмешливо сказала Саша.
— Господи, ведь он еще совсем ребенок! Вы так развлекаетесь, да? Я знаю, вы и сегодня ждете моего сына. Он уехал к бабушке, я сказала, что она тяжело заболела. Мы с ней сказали, — розовея, поправилась то ли Ольга, то ли Людмила. — Это ложь во спасение.
Саша удивленно вскинула брови. Это решительное выражение лица, этот пафос… Мать пришла спасать своего мальчика. Небось, воображает себя львицей! А сама овца. Саша невольно чувствовала свое превосходство. Да скажи она одно только слово, и Леша примчится сюда хоть от смертного одра своей обожаемой бабушки. Как сама Саша некогда неслась по первому зову Никиты, и никакая сила не могла ее остановить. Первая любовь, как лавина, накрывает с головой и тащит вниз, в ледяную бездну. Лишает зрения и слуха, вообще всяких чувств, которые погребены под толщей животного инстинкта. Любить, принадлежать или брать, до умопомрачения, до спазмов. Сама-то, небось, тоже любила, когда зачала своего ненаглядного Лешу? Саша с насмешкой посмотрела на его мать:
— Вы бы сели.
— Хотите сказать, что разговор будет долгим?
Она молча пожала плечами.
— Мой сын сказал, что хочет на вас жениться! — Лешина мать почти заплакала. — Но вы же понимаете: он еще студент, ему только двадцать!
— Двадцать один, — машинально поправила она.
— Но вам-то за тридцать!
— Мне ровно тридцать. Вчера мы праздновали мой день рождения.
— Но все равно: это чудовищная разница в возрасте!
— Так уж и чудовищная?
— У вас была бурная жизнь, вас замуж не взяли, я все понимаю. У меня тоже была тяжелая жизнь. Как видите, я одна. Я признаю свои ошибки. Родила для себя, ребенок рос без отца…
— Вы можете говорить нормально? — не выдержала Саша.