В какой-то момент Гейдар Алиевич утратил вкус к отдыху. Груз на его плечах иссушил лицо и иссушил сердце. Все, что он делал, он делал тяжело и медленно: тяжело говорил, тяжело улыбался, тяжело ходил. Он часами смеялся по телефону с маленькой Зарифой, дочкой Севы, своей любимицей, чуть-чуть отключался, веселился, смеялся, хотя смех у него всегда был какой-то искусственный, — но в тот момент, когда он клал трубку, он был уже прежний Алиев.
Вокруг него — еще одна орбита, еще один крут людей — крут молодых. Им сорок — сорок пять, и среди них (хотя бы в силу возраста) предателей (потенциальных предателей) намного меньше!
Они, эти ребята, еще покажут себя, свои способности, свой интеллект. Самое главное, у них есть время. Им можно (и нужно) быть хитрее, тоньше, они обязаны научиться ждать, ведь полжизни впереди! Но личная его опора, да-да, его, великого политика Гейдара Алиева, личная опора — это, конечно, третий круг. Это те мальчишки, которые пока не видны, кому всего-то тридцать — тридцать три, не больше!
Те парни (женщин, девушек здесь нет), для которых его имя и дело его жизни — святы, для которых он, Гейдар Алиев, родной отец…
Нет. Нет, конечно! Больше чем отец.
В Ашхабаде, на пионерской линейке, он собственными ушами слышал клятву туркменских школьников: «Если я предам Великого Сапурмурата Туркмен-баши, пусть остановится мое сердце…»
Восточные сладости…
Когда-то он, Алиев, искал и находил этих мальчишек по всему Азербайджану. Прежде всего в многодетных деревенских семьях. Города безжалостно портят ребятишек. Какая улица, такие и нравы; гонцы Алиева отправлялись (как правило) в дальние районы, в деревни, на границы республики.
Какие это ребята!
Он накормил их, отогрел. Отправил учиться. В Москву, в Киев, в Новосибирск, в Ленинград… Кого-то из них он, Президент страны, знал по имени! Самое главное: Алиев научил этих пацанов ценить жизнь, свое здоровье, свое время, научил не растрачивать собственную жизнь на пустословие, на ерунду, на бесконечную череду женщин.
«И горше смерти женщина, и руки ее — силки…» — цитировал он Экклезиаста.
Сева всегда была большой модницей, особенно в детстве. Ребенок, еще ребенок, но сколько в ней женственного! Гейдар Алиевич был уже генералом, но денег в семье катастрофически не хватало, на его содержании была мама, приходилось помогать братьям и сестрам.
Из кусков от штор Севе смастерили расклешенную юбочку, а Ильхаму справили шорты. Она мечтала о трехколесном велосипеде, но велосипед был пока Гейдару Алиевичу не по карману, хотя Зарифа-ханум, его супруга, тоже работала с утра до ночи. В Баку, на набережной Нефтяников, няня Севы выпрашивала велосипед у детей: «Мальчик, дашь нам немножко покататься?..»