«Ты мой летний день…» И снова она пела как бы не голосом, а сердцем. Когда растаяли в воздухе последние звуки мелодии, она вопросительно взглянула на режиссера. Тот что-то записывал в блокноте карандашом.
— Благодарю, мисс Брукс, — произнес он, не глядя на нее. — Мы свяжемся с вами. Следующий!
Сердце Пиппы сжалось, и она почувствовала себя так, словно на нее вылили ведро ледяной воды. Неужели она провалилась именно из-за второй песни? Пока ассистент провожал Пиппу к выходу со сцены, ее будто окутала густая темная туча огромного разочарования.
— Мисс Брукс?
Пиппа быстро обернулась и увидела человека, выскользнувшего из той же двери, что и она. Высокий темноволосый мужчина с лицом, которые очень нравятся оформителям афиш, — квадратный подбородок и мужественные, гармоничные черты. Когда он сделал шаг из тени по направлению к ней, Пиппа удивленно встретила взгляд его глаз — чистых, безмятежно голубых с большими четко очерченными зрачками.
— Мистер Джордан… — вырвалось у нее, когда она узнала этого человека.
Он улыбнулся девушке широкой ослепительной улыбкой, которая могла бы навеки покорить Пиппу, если бы та была более восприимчива к подобного рода улыбкам. Однако, почувствовав холодок и пустоту где-то внутри живота, что было вполне естественной реакцией на встречу со знаменитостью, Пиппа постаралась улыбнуться в ответ как можно более вежливо.
— Я и не знала, что вы в театре.
— Мне нравится присутствовать на просмотрах, и сегодня мне не пришлось пожалеть о том, что я здесь, — у вас очень красивый голос.
— Благодарю вас, мистер Джордан, жаль только, что режиссер не разделяет вашего энтузиазма! — Она состроила гримаску, и Мэтт Джордан рассмеялся.
— Не стоит быть пессимисткой, — произнес он таким тоном, будто загадывал загадку.
Теперь Пиппа смотрела на него с изумлением, и ей казалось, что биение ее сердца стало слышно во всем театре. Глаза Мэтта Джордана потемнели, его взгляд медленно скользил по ее лицу и наконец остановился на губах. У девушки перехватило дыхание, когда он неожиданно коснулся кончиками пальцев уголка ее рта. Внезапно Пиппу окутало безудержное, жаркое пламя желания, заставившее ее задрожать.
— Я… мне нужно идти, — в замешательстве пробормотала она, ощутив знакомую отвратительную панику, поднимающуюся из глубин существа.
Стремительно повернувшись, она бросилась прочь от Мэтта и вскоре оказалась на улице.
Вырвавшись из темноты театральных коридоров на яркий дневной свет, она не переставая задавала себе один и тот же вопрос: что это могло значить? Может, ей просто не удалось скрыть разочарование, охватившее ее после слов режиссера и Джордан лишь хотел поддержать, ободрить ее, как актер актера?