— Вы направляетесь в Сербию? Или дальше?
— В Сербию.
— Сражаться против турок?
— Сражаться за свободу, — поправил Этьен. — В данном случае против турок.
— Доверие за доверие, — сказал, помолчав, Гавриил. — Слово офицера, что о нашем разговоре не узнает никто и никогда.
— Благодарю. — Старший впервые улыбнулся и протянул Олексину тяжёлую ладонь. — Миллье. Сынок, попроси ещё бутылочку: всякую сделку необходимо спрыснуть, не так ли?
Лео принёс бутылку и стакан. Миллье не торопясь разлил вино, поднял стакан:
— Здоровье, друзья. — Привычно отёр усы, придвинулся ближе. — Не скрою, сударь, наше положение не из блестящих. Вчера Этьена узнали, подняли шум, он еле улизнул.
— И расстался с усами, — рассмеялся Лео. — Ах, какие были усы! Любое девичье сердце они пронзали насквозь.
— У Этьена было ещё кое-что, — сказал Миллье. — Настоящие бумаги. Прекрасные бумаги, подтверждающие не только его усы, но и его кредит.
— И всё полетело в огонь, — вздохнул итальянец.
— Есть частное судно, — сказал Этьен. — Хозяин согласен доставить нас в Сербию за определённое вознаграждение, но нужен официальный фрахт и гарантия оплаты в случае захвата или потопления. Короче говоря, необходимы документы.
— Русский паспорт устроит?
— Лучше, чем какой-либо иной. Необходимо оформить фрахт.
— И оплатить проезд?
— Только за вас двоих, — сказал Миллье. — Свой проезд мы оплатим сами.
— Десять дней мы жрём один сыр ради этого, — проворчал Лео. — Меня уже мутит от него.
— И это всё? — спросил Гавриил.
— Всё, — подтвердил старший, вновь не торопясь, аккуратно разливая вино. — Если вы согласны помочь нам выбраться отсюда, чокнемся и пожелаем друг другу удачи. Этьен вам всё растолкует и покажет нужного человека.
— Только издалека, — уточнил итальянец.
— Да, действовать вам придётся самому, — сказал Миллье, чокаясь с Олексиным. — Здоровье, друзья. Не проговоритесь, что мы из Парижа, это осложнит дело.
— Зачем же? Я фрахтую судно для перевозки русских волонтёров.
— Это проще всего: русские едут тысячами, власти к ним привыкли.
— За удачу! — громко сказал Этьен, поднимая стакан.
2
Сильные характеры мечтают любить, слабые — быть любимыми. Машенька никогда не думала об этом, а просто хотела любить. Любить глубоко и преданно, отдать любимому всю себя, всю, без остатка, раствориться в нём, в его мыслях и желаниях, стать для него необходимой, как воздух, пройти рядом с ним весь его путь, каким бы он ни был, помочь ему раскрыть свои способности, создать из него человека, окружённого всеобщим благодарным поклонением, и тихо состариться в лучах его славы. Таково было её представление о великом женском счастье и о великом женском подвиге одновременно. Схема была выстроена и старательно продумана, жизненный путь прочерчен от венца до могилы несокрушимо прямой линией. Дело оставалось за объектом приложения сил.