Обычно в когнитивных нейронауках объект (термин, описывающий человека, который добровольно решает принять участие в исследовании) следует протоколу эксперимента, разработанному исследователем. Исследователь составляет протокол без обсуждения с объектом, отчасти потому, что объекты не должны знать о цели (во избежание потенциального фактора предвзятости). Также это происходит по той причине, что ученые имеют свои опорные точки — гипотезы, другие исследования в этой области, о которых они хотят заявить, и так далее. Ученые не принимают во внимание факт, что субъекты их исследования не слишком хорошо осведомлены об этом.
Традиционная научная позиция полностью исключала возможность оценить медитативный талант Мингьюра, как и наша ранняя попытка измерить ниббану. В обоих случаях разрыв между первыми и третьими лицами вел к неверной оценке того, где скрываются удивительные способности мастеров и каким образом их измерить. Это было похоже на проверку легендарного гольфиста вроде Джека Никлауса, если бы его попросили сделать несколько штрафных бросков в баскетбольное кольцо.
Вернемся в лабораторию Ричи. Следующее волшебство произошло, когда Мингьюр прошел другой ряд проверок, на этот раз с ФМРТ, которая создает нечто вроде 3D-видео мозговой активности. ФМРТ служит для науки своеобразным объективом, который дополняет ЭЭГ, отслеживающую электрическую активность мозга. Показатели электроэнцефалографии более точны в отношении времени, ФМРТ — более достоверна с точки зрения расположения нейронов.
ЭЭГ не показывает, что происходит в глубине мозга, не говоря уже о том, где в мозге произошли перемены. Этой пространственной точностью обладает ФМРТ, которая в мельчайших подробностях определяет участки мозговой активности. С другой стороны, ФМРТ, будучи требовательной в пространственном отношении, отслеживает время осуществления изменений, произошедших в одну-две секунды — гораздо медленнее, чем ЭЭГ.
В то время как мозг Мингьюра изучался с помощью ФМРТ, он занимался практикой развития сострадания. И снова Ричи и другие присутствующие в контрольном помещении испытали потрясение. Почему? Уровень активности участка мозга Мингьюра, отвечающего за эмпатию (который обычно немного разгорается во время этого ментального занятия), вырос на 700–800 %, чем во время предыдущего периода отдыха.
Такой огромный рост активности заводит науку в тупик: интенсивность, с которой эти состояния активировались в мозге Мингьюра, превышает интенсивность, которую мы видели в исследованиях «нормальных» людей. Ближайшее сходство наблюдается с людьми, подверженными эпилептическим припадкам, но эти эпизоды длятся несколько секунд, даже не минуту. Кроме того, мозг находится во власти припадка — тогда как данные Мингьюра показывали намеренный контроль мозговой деятельности.