— Что с ним? — теперь вопрос адресовался Косте.
Кот напрягся, выгнул спину и стал похож на ехидну — длинная шерсть встала дыбом. Макс зашипел, иногда перемежевывая звуки парового генератора с ворчанием. Если раньше Константин и не задумывался, умеют ли рычать коты, теперь он убедился в этом. Кот смотрел на второй выход из гостиной, ведущий в холл.
— Ему что-то или кто-то не нравится, — все что мог сказать Костя.
— Но здесь, кроме нас, никого нет, — он очень боялся, что Наташа скажет именно это.
— Значит, ему не нравимся мы.
Слабое утешение. Он видел, что кот смотрит на дверной проем, в котором действительно никого не было. От этого становилось еще страшнее. Возможно, при свете дня подобного эффекта не было бы, но сейчас он был и… Кот успокоился, да и Наташа улыбалась, а Константин все думал о том, что мог увидеть кот, а самое главное, чей взгляд Костя ловил на себе в спальне отца. Слишком много случайностей становятся закономерностью.
Наташа открыла глаза и, все еще не понимая, где находится, осмотрела комнату. Кости уже не было, Максик спал в ногах, свернувшись калачиком. Наташа снова положила голову на подушку и посмотрела на потолок. Сегодня у нее был выходной, о чем она чрезмерно жалела. Находиться целый день с этой тварью… Она не любила Фариду по нескольким причинам. Одна из них — та могла составить ей конкуренцию. Самая веская причина. Честно говоря, Наташа пожалела вчера, что ее закрыла не сиделка. Вот тогда б она дала волю эмоциям, вот тогда б они узнали, кто в доме хозяин. Наташа не могла долго держать в себе обиды, но и не была настолько глупа, чтобы открыть все карты. Беда в том, что у нее нечем было крыть, ни одного козыря. На одних подозрениях далеко не уедешь.
Конечно, это одна из причин, хоть и весомая. Была еще одна, так тоже не из легких. Эта причина Наташу не особенно тревожила лишь потому, что она все еще винила старика в гибели сына. Ей было наплевать, что Фарида вытворяет с ним. Но это было чертовски неприятно, когда она застукала сиделку бьющей свекра. Да, он заслуживал, по мнению Натальи, строгого наказания, но не так и не от этой девицы. Это было неприятно до боли в сердце. Человек, которому они доверили жизнь близкого, обманывал их. Вот что самое отвратительное. Наташа тоже хороша. Увидела, как беспомощного человека треплют, как куклу тряпичную, и промолчала. Да эту тварь надо было отчитать только на том основании, что она работник и не имеет права на эмоции. Наташа считала так — раз уж ты идешь убирать говно, то и будь готова, что оно будет пахнуть совсем не фиалками. Раз уж ты шла ухаживать за больным, обездвиженным человеком, смирись с тем, что он будет больным и обездвиженным на протяжении всего твоего рабочего дня, месяца, года. Прибереги эмоции для своей родни. Здесь тебе платят за то, что ты ласковая и внимательная.