- Пусть сначала барон бумаги принесет, а на ковер плевать. Я думаю, все-таки хорошо, что мы не с секретаря начали.
Вернулся Люменкрофт с тонкой картонной папкой в руках.
- Это они?
- Да, все на месте.
А дальше министр Двора сделал то, чего от него никто не ожидал. Он опустился на колени перед лежавшим на ковре камердинером, не обращая внимания, на исходивший от того неприятный запах.
- Марус, скажи мне, почему? Ты же столько лет верно служил мне. Чем я тебя обидел?
Только что успокоившийся слуга разрыдался вновь.
- Вы не обижали меня, ваша милость, это все деньги, проклятые деньги.
- Зачем тебе деньги, Марус? Я мало платил тебе?
- Нет, ваша милость, вы платили мне достойное жалованье, но мой сын... Вы же знаете, как долго мы ждали его! А теперь он..., он заболел. На лечение нужны были деньги, очень большие деньги.
- Но почему ты не пришел ко мне?
- Я приходил, ваша милость, и вы подняли мне жалованье, но этого не хватало. Я не решился просить больше.
- Зато ты решился предать меня Марус.
- Да ваша милость, он сказал, что эти бумаги совсем не важны, их пропажи никто и не заметит, а заплатить обещал за все сразу.
- Но почему ты не вернул их, когда кража вскрылась?
- Я испугался, ваша милость...
Алекс помог барону подняться на ноги. Несколько секунд министр был погружен в тяжелые думы, потом огласил свое решение.
- Я оплачу лечение вашего сына, но вы больше не служите у меня, Марус. Покиньте мой дом немедленно. Господин капитан, проследите, чтобы он сделал это. Только дайте ему возможность переодеться в чистое. Я буду ждать вас здесь.
- Господин барон, он еще не назвал того, кто ему заказал кражу, - напомнил Алекс.
- Пусть уходит, - вяло отмахнулся от предложения министр, - я знаю, кто это сделал.
Рыдающего камердинера пришлось вести под руки, затем ждать пока он переоденется и соберется. Наконец, его выставили за дверь. Во время этой процедуры вся прислуга попряталась, только ливрейный лакей вынужден был повсюду ходить за ними до самого конца.
Барона Люменкрофта капитан Магу застал в состоянии черной меланхолии.
- Откройте вон тот шкафчик, капитан. Налейте старику рюмочку. И себе заодно.
Выпили, не чокаясь и не закусывая.
- Вы знаете, капитан, - старика потянуло на откровенность, - до сегодняшнего дня я считал себя человек умным, опытным и с прочным положением в обществе. А сегодня вдруг выяснилось, что ничего я о жизни не знаю, и все мое положение может быть разрушено в один момент. Мне даже не к кому было обратиться за помощью. Вот так. Я уже и с отставкой своей смирился. И тут появились вы. И спасли меня.