- Переведи этому... Я не буду штурмовать церковь, я отдал приказ разрушить ее артиллерийским огнем. Но мне жаль уничтожать такое великолепное здание. Поэтому, я решил дать засевшим внутри шанс на спасение их никчемных жизней.
На этом перевод Горановича был прерван эмоциональной тирадой османийского лейтенанта. Себриец открыл было рот, чтобы перевести его речь Алексу, но тот жестом остановил его.
- Мне наплевать на то, что он там лопочет. Переведи, у них есть пять минут, чтобы убраться из Олумоца на все четыре стороны! В противном случае, вы останетесь здесь навсегда! Пять минут!
Алекс развернулся и зашагал обратно, Горанович общался с османийцами еще минуты три. Когда он вернулся, белый флаг тут же был убран. С той стороны белая тряпка также исчезла, но стрельба с обеих сторон так и не возобновилась.
Щелкнув крышкой, Алекс взглянул на часы.
- Пять минут. Как думаешь, Горанович, купились османийцы?
- Все может быть, - напустил туману себриец.
- А почему ими командует только тегмен? Неужели, никого повыше званием не нашлось?
- Те, кто выше, уже сбежали, - усмехнулся проводник.
Да, этому Йылмазу не позавидуешь. Удержит хотя бы часть города, всю славу начальство захапает себе, не удержит - будет кругом виноват.
- Время!
Свое появление первая граната возвестила заунывным свистом. Гах!!! Трубка была поставлена с замедлением, разметав рыжую черепицу крыши, граната глухо рванула внутри. За первой последовала вторая, третья...
- Сдаются! Сдаются, господин капитан!
После взрыва четвертой гранаты, в окне церкви опять появилась белая тряпка, но прежде, чем капитан Осигов заметил ее, батарея успела сделать еще два выстрела и оба раза попасть. Когда стрельба вторично стихла, капитан вновь отправился на переговоры.
- Надеюсь, на этот раз тегмен Йылмаз будет более сговорчивым.
Вместо тегмена на переговоры заявились сразу четыре османийских унтера. На вопрос, куда подевался их командир, самый старший из них ответил.
- К величайшему сожалению, храбрец Йылмаз погиб от взрыва вашей гранаты. От самой первой.
"От гранаты он погиб! Как же! Сами, небось, и зарезали несговорчивого дурака, чтобы свои шкуры спасти". Вслух Алекс произнес абсолютно другие слова.
- Очень жаль тегмена Йылмаза, храбрый был офицер.
Выслушав перевод Горановича, все четыре унтера состроили скорбные рожи и дружно закивали головами, будто болванчики, что-то лопоча при этом.
- Что они говорят?
- Говорят, что тоже сожалеют, - перевел проводник, и просят вашего разрешения забрать с собой его тело, чтобы передать родственникам для погребения.