Саах достал нож и острым лезвием провёл за ухом, так что осталась тонкая красная линия, с которой быстро просочилась кровь.
После чего спокойно сел на своё место. Верзила всё ещё был впечатан в стол, боясь пошевелиться, лишь постанывал. Сааха это стало раздражать.
— Твоя морда, что прилипла или мне повторить.
— Нет, господин. Спинааа… — заскулил сутенёр.
Без тени, каких — либо эмоций незнакомец со всей силой спихнул ногой со стола отца проститутки. Тот рухнул на грязный пол и взвыл от боли.
— Не можешь идти, ползи. Но имей в виду, когда я закончу ужинать ты должен быть здесь и, улыбаясь, проводить нас с твоим цветочком в гостиницу. Лучшую. Попробуешь опоздать, я заставлю тебя пожалеть, что взял монетки.
Намёк был понят. Маска простачка слетела быстро. Парень, которого подцепила его дочурка был очень опасен. Спорить и идти против него как-то не хотелось, да что там не хотелось, даже не думалось. Выбил-таки все дурные мысли. Тормуд знавал таких улыбчивых убийц, когда плавал. Он с тобой любезничает, смотрит прямо в глаза, а потом «бац» и ты сидишь без глаза или того хуже лежишь с ножом в сердце. И то потому, что у него хорошее настроение. Вот и не убил, только покалечил. Его капитан вот в точь — точь такой «простачок». Среди морского братства, какого только сброду нет. Но, такие хуже всех. Их поступки нельзя предугадать.
И яйца отрежет точно, а потом просто убьёт. Медленно. Садист. Чуть ковыляя, размышлял папочка. Даже как-то жалея себя. Мог обогатиться ещё больше, ограбив мальчишку. Но нет, теперь не стоит, рисковать, шкура дороже. Про дочь он даже и не вспомнил. Как для неё пройдут эти две недели в обществе ласкового хищника.
А номер был так себе. Судя по городку это самая лучшая гостиница. Низкий потолок, белые стены, узкое окошко, шторы красного цвета, пара стульев со столом, не большой комод и овальное зеркало в резной бронзовой раме над ним, ковёр на полу, из удобств только таз с кувшином воды и ночной горшок за ширмой. Всю эту убогость скрашивала только большая кровать в центре и множество подушек. Ладно, не в таких условиях приходилось спать. Ну, что же, чудище почти угодило. Скупо улыбнувшись родственничку двух недель, Саах закрыл перед его носом дверь.
Полумрак только распылял другой аппетит поверенного Назин Синха. Нет. Он не был садистом в любовных делах. С женщинами Саах — сама нежность. Только вот его Розочка стояла вся зажатая. Он как хищник чувствовал её страх. Он не как не мог понять, чего она боится, вроде не девственница.
Юноша ближе подошел к девочке и заметил — она дрожит. Эта дрожь не от холода (в комнате довольно тепло), а от страха. Да, будь она невинна, как ягнёнок, Саах точно сегодня даже не прикоснулся к ней, но синеглазая уже знала мужчину. Правда и не самого лучшего представителя их вида. Что тянуть? Это всё ровно произойдёт. Он и покупал её с этой целью.