— Я ищу одного человека. Я знаю, вы следите за аэропортом.
— Какого человека?
— Абу Аммара[55]. Мне сказали, что он должен быть в городе. Он прилетел из Туниса два или три дня назад...
Сирийский офицер замялся
— Говори, брат... — уловил колебание Самир — ты что-то знаешь?
— Мне нужно кое-что выяснить, брат. Этот человек непрост, и люди которые с ним — тоже очень не просты.
Самир уловил что-то. Взял за плечи своего крестника, посмотрел прямо в глаза
— Ты что-то скрываешь, брат? Скажи мне?
— Нет. Просто устал... Я все сделаю, брат...
Николай ругался про себя последними словами — он не ожидал прожектор. Прожектор, даже не направленный непосредственно на него, все равно засветил прицел, и большую часть встречи он был просто слеп. А это плохо...
Захрустело — Самир поднимался вверх, по договоренности, он должен был оставить там машину на ночь, а уже потом — можно будет подумать, что делать дальше. Николай — протянул руку, помог своему сирийскому другу взобраться. Сириец кратко рассказал о контакте...
— Этот твой человек — подытожил Николай — ты ему доверяешь?
Самир сидел на земле и смотрел в сторону Бейрута, поглаживая бакелитовое автоматное цевье...
— Я никому не доверяю, русский — казал Самир — и тебе пора бы вести себя точно так же. Любой может предать. Но это не потому, что мы плохие, русский, ты не думай. Это потому, что мы искренне верим. И наша вера — сильнее того слова, которое мы даем, понимаешь?
— Если хочешь, можешь отправляться назад — сказал Николай
— Я помогу тебе, русский.
— Почему. Возможно, ты идешь против своей страны. Тебя накажут
Сириец поднял руку, коснулся сначала правого глаза, потом левого.
— У меня есть долг, русский. Я никому еще про это не говорил. Когда я здесь служил — кое-что произошло. Фугас — взорвался прямо рядом с нашей машиной. Меня отправили в Дамаск, в офицерский госпиталь, но в моих глазах были ... раны, я не смог бы видеть. Но меня отвезли на самолете в Москву, там прооперировали, я снова вижу. Если бы не ваша страна — кем бы я был, нищим на паперти? Просил бы подаяние?
— И все равно, ты не обязан мне помогать.
— Обязан... — сказал Самир — иначе я потеряю честь и право называться мужчиной. Твоя страна вернула мне глаза — и я должен что-то сделать для твоей страны, чтобы без страха смотреть на Аллаха, когда я предстану перед ним. Здесь очень опасно, русский, и ты и я — можем не дожить до рассвета. И я хочу отдать свой долг как можно быстрее — а успею или нет, знает один лишь Аллах...
Самир помолчал и добавил
— Давай, установим дежурство, русский. Кто-то должен не спать...