Разило омерзительным, химическим дымом пластмассы. Щипало в глазах. Дышать было совершенно нечем.
Он взял винтовку.
Нога наткнулась на что-то мягкое и он запретил себе думать, что это.
Он, интеллигент, который в своей стране был депутатом высшего органа власти в стране, уважаемым человеком, который мог поехать, куда хотел, бесплатно лечиться, заниматься интеллектуальным трудом — оказался в самом центре боя, по ожесточенности не уступавшего тому, что были в центре Бейрута или в Сталинграде.
И он сам выбрал этот путь и пошел по нему. Создавая подрывную, террористическую организацию — глупо ждать иного...
Пробраться по коридору было сложно, но можно. За спиной — судя по нарастающему жару — что-то горело.
А впереди...
Он почувствовал, что впереди — пустота — и в этот момент снайпер, видимо увидевший в прицел и его и снайперскую винтовку у него в руках — выстрелил в него и попал. Бедро обожгло болью — и он упал вперед, выронив винтовку.
Сам не зная куда...
В себя — он пришел через несколько минут. Он лежал на битом бетоне, бедро как тавром прижгло, лицо, руки — все было ободрано и болело.
Он попытался двигаться и это получилось. Стреляли еще меньше... и кажется, не по нему. Не зная, куда — он пополз...
В себя он пришел с рассветом...
Бывший цементный завод догорал совсем рядом, даже уже не стреляли. Был слышен шум двигателей, они приближались — вероятно, сирийское или какое еще командование приказало выдвигаться только с рассветом. Несмотря на то, что и СССР и США поставляли в регион огромное количество оружия — ночью арабы были почти что беспомощны. Смешно — но многие солдаты боялись... джиннов. Вести бой ночью могли только первоклассные армии — американская, советская, израильская, плюс особые подразделения из местных, прошедшие подготовку на Западе... или на Востоке.
Кровь уже свернулась и запеклась... было больно, но ползти можно было. Он пополз. Медленно, но пополз. Потом — на пути ему попался убитый солдат и около него лежала автоматическая винтовка М16 с большим, странным прицелом... винтовки такие показывали в репортажах о кровавых преступлениях военщины.
Он обыскал солдата. Нашел примитивную, но все же аптечку, забрал ее. Зачем то забрал и винтовку.
Кровь уже запеклась, он сделал что-то вроде тампона и закрепил поясным ремнем. Потом пополз дальше...
Примерно через четыре — пять часов он понял, что больше ползти не может. Он проделал чуть больше двух миль, где ползком, где на четвереньках — но больше он ползти не мог. Или он получить помощь — или так и подохнет здесь.
Дорога.