— В стрессовых ситуациях, — объяснял психолог, — базальные ганглии ослабляют участки мозга, функционирующие на более высоком уровне, приближая нас к животным. Инстинкты Гены днём забыли про сына, решая сложные рабочие вопросы, вечером же они вырвались на свободу.
Гена преодолевал парковку прыжками. Он не помнил, кричал ли он что-нибудь или нет, но отчего-то запомнил испуганно смотрящих на него детей из пришкольного лагеря. Гена молил Бога, любого Бога, чтобы его сынок был в детском саду. Он помнил, что в тот момент, когда он доставал ключи от машины, зазвонил телефон. Он помнил, как уронил ключи, поднял их, нажал кнопку на ремоуте, открыл дверь машины.
Психолог утверждал: «Ты не виноват. Дырочки сыра оказались ровно одна над другой, образуя сквозную брешь. Твоя система рухнула».
В тот момент Гене хотелось вскочить с кресла и крикнуть: «Какие, нахрен, дырочки? Чтобы вы почувствовали, доктор, зная, что ваш ребёнок медленно испёкся под жарким июньским солнцем, пристёгнутый к этому грёбанному детскому креслу? Зная, что он выдёргивал себе волосы, пытаясь одной болью заменить другую? О каких сраных ганглиях вы мне трёте?»
Гена не мог точно вспомнить, но он был уверен, что орал как раненый зверь на всю парковку. Детвора, весело певшая хором песенку, куда-то вмиг испарилась. Память избирательна, она любит держать в голове самые невероятные вещи. Гена помнил, как отстегнул малыша от кресла, даже не думая. Ганглии справились за него. Он помнил странно восковое личико ребёнка, как будто он держал в руках куклу, а не человеческое тело.
Его сознание раздвоилось: один Гена боролся с паникой внутри себя, второй же смотрел на ситуацию со стороны и вспоминал основы спасения человеческой жизни. Он рухнул задницей на асфальт, держа малыша перед собой, собираясь сделать ему искусственное дыхание. Так, как учили его в школе милиции. Когда он вдыхал ребёнку воздух в рот или делал массаж сердца, он превращался в профессионала. Когда он отрывался от сына, чтобы набрать воздух в грудь, из него извергался жуткий, непередаваемый вопль.
Гена допил ром с колой и заказал ещё выпивки.
Всё остальное он помнил смутно. Он был погружен в состояние кататонии достаточно долго, чтобы пропустить несколько дней своей жизни.
Позже Гена выяснил, что его мучения на этом не закончились.
«Нижняя часть тела была красно-сиреневой», — вещал на суде судмедэксперт, показывая что бывает когда некомпетентный папаша забывает ребёнка в машине. Каждое его слово было брошенным в Гену камнем, так он это ощущал. «Зелёные пятна в области живота»… «поражение внутренних органов»… «кожа отслаивалась»… «внутренняя температура достигла 43 градусов по Цельсию»… «смерть от гипертермии».