Вначале они установили барьер, а потом уничтожили сами себя, распылив корабль на атомы.
Бедные, глупые фрагменты.
По крайней мере на этот раз все будет по-другому. Их ждет спасение, хотят они того или нет.
Джон Дрейк не любил распространяться на эту тему, но в душе чрезвычайно гордился тем, что успел в свое время овладеть искусством фотопечати. У него была походная модель аппарата, представляющая собой темную пластмассовую коробку размерами шесть на восемь дюймов с цилиндрическими наплывами с каждой стороны, в которые вкладывались ролики тонкой бумаги. Все помещалось в коричневый кожаный футляр с ремешком, что позволяло носить его либо на поясе, либо на бедре. Весь прибор весил не более фунта.
Дрейк мог работать на нем обеими руками. Пальцы его легко и стремительно перемещались по поверхности футляра, надавливали на нужные точки, и на бумаге бесшумно появлялись слова.
Он задумчиво взглянул на свой очерк, потом поднял глаза на доктора Вайса:
– Что скажете, док?
– Начало хорошее.
Дрейк кивнул:
– Я вообще хотел начать с самого Сэйбрука. У нас на Земле до сих пор ничего не знают об этом деле. Эх, если бы удалось почитать его отчеты!.. Как, кстати, ему удалось их передать?
– Насколько мне известно, всю последнюю ночь он передавал их по субэфиру. А закончив, закоротил двигатели, и спустя миллионную долю секунды корабль превратился в прозрачное облачко. Вместе с командой и самим Сэйбруком.
– Вот человек!.. Вы ведь с самого начала занимались этим делом, док?
– Не с начала, - мягко поправил Вайс. - С момента получения отчетов Сэйбрука.
Он невольно вспомнил то время. Прочитав первое донесение, он понял, какой прекрасной должна была показаться эта планета исследовательской экспедиции Сэйбрука. Она почти в точности повторяла Землю, отличаясь лишь изобилием растительной жизни и исключительно вегетарианской диетой животных.
Странными показались только небольшие пятна зеленого меха (как часто ему приходилось употреблять это сочетание вслух и про себя!). И еще - ни у одного живого существа на планете не было глаз. Вместо них рос мех. Даже растения имели на каждом цветочке или листике по два ярких зеленых пятнышка.
Затем Сэйбрук, к величайшему своему изумлению, обнаружил, что на планете нет соперничества из-за пищи. У всех растений были мясистые придатки, которые охотно поедали животные. В течение нескольких часов придатки отрастали заново; к другим частям животные не прикасались. Казалось, растения кормили животных, следуя установленному самой природой порядку. При этом нигде не было густых, непроходимых зарослей. Создавалось впечатление, что кто-то старательно возделывал насаждения, настолько равномерно и разумно они были распределены по поверхности планеты.