– Может быть, Бог просто хотел испытать вас, выяснить, умеете ли вы прощать, – предположила она.
Эрленбах помотал головой. Безумная улыбка заиграла на его губах, и Бену стало ясно, что священник уже давно отказался от земной жизни и теперь жил только ради своей божественной миссии.
– Нет, Бог знал о моих строгих консервативных убеждениях. Око за око, зуб за зуб.
Тут его перебила Марлен Рубиш:
– Мы решили установить в исповедальнях других церквей прослушивающие устройства и, узнав об ужасном преступлении, которое осталось безнаказанным, всегда совершали возмездие. Эта комната, которая уже в Средневековье служила монахам убежищем во время разбойных нападений на монастырь, была словно создана для нашего дела.
– О скольких людях, которые погибли здесь, мы говорим и как вы избавлялись от трупов? – хотела знать Сара.
– Иногда один в год, иногда три. Бывали годы, когда никому не приходилось здесь умирать. А что касается трупов… Чертово озеро рядом и очень глубокое.
– Но зачем вы снимаете убийства на видео и потом еще продаете эти фильмы? – спросил Бен. И какую роль играет Михаэль Рубиш, подумал он, но решил пока не задавать этот вопрос.
Теперь снова заговорил Эрленбах. Он выпрямился и произнес твердым голосом:
– За это отвечает Виктор фон Хоенлоэ.
На секунду Бену показалось, что он ослышался. Виктор?
Его удивление не осталось незамеченным Эрленбахом.
– Виктор учился в выпускном классе, когда однажды увидел, как мы с Марлен тайно притащили кого-то в это помещение. Неожиданно он появился в комнате и был восхищен тем, что мы делали. Он поклялся, что не выдаст нас, и считал наше дело справедливым. И мы снова убедились, что Бог на нашей стороне. Лишь несколько лет спустя он выдвинул нам свои требования. К тому времени он уже взял на себя руководство концерном, доставшимся ему от отца, и определял размер пожертвований, которые его компания выделяла монастырскому интернату. Он сказал, что мы можем сделать еще больше добра. Он будет продолжать спонсировать интернат и отчислять такие же суммы на благотворительные цели, например на опекунство, учреждение фондов и инвестиции в разные проекты помощи, благодаря которым в бедных странах будет спасено огромное количество людей. Но при одном условии – мы должны снимать на видео наши акты возмездия и передавать ему видеоматериалы. Если мы откажемся, он прекратит делать пожертвования монастырскому интернату. Мы выполнили желание Виктора, потому что его деньги многим дают шанс на достойную жизнь, а значит, наши старания восстановить справедливость и наказать зло несут еще больше добра.