— Это у вас такие мотоциклы? — спросил премьер. — Красиво, конечно, но, как мне кажется, посадка все же довольно неудобная.
— Это так называемый спортбайк, тут многое принесено в жертву скорости.
— И какую же скорость развивает ваш?
— Всего двести, так он у меня далеко не самый дорогой, скорее наоборот.
— Двести — чего?
— Разумеется, километров в час! Не сантиметров же в минуту.
— Это вы считаете небольшой скоростью? Просто удивительно, как ваша женщина не боится с вами ездить. Кстати, красивая.
Так как в данный момент я был Антоновым, то кивнул и уточнил:
— С ней я быстрее ста сорока не разгоняюсь. Не люблю бабского визга.
— А, ну тогда конечно, — хмыкнул Косыгин, — действительно, разве это скорость — сто сорок километров в час. Надеюсь, ваш здешний мопед все-таки не такой быстрый?
— Нет, что вы, он и до шестидесяти-то разгоняется с большим трудом.
В этот день мы успели провести первый сеанс улучшения косыгинского здоровья, а потом пообедать. И договорились, что очередная встреча будет двадцать девятого, в следующее воскресенье Алексей Николаевич занят.
— Если погода позволит, приезжайте на мопеде, — повторил он свое приглашение.
— Так вы до папки «погода» еще не добрались? Нет, это не тот синий квадрат, в нем все равно без интернета ни фига не появится. Ага, видите? Вот она. Тут зафиксирована погода за шестьдесят четвертый и шестьдесят пятый годы. Что у нас тут будет двадцать девятого? Утром минус пять, днем минус один, легкий снежок на два с половиной миллиметра. Ерунда, доеду.
От Косыгина я приехал к Ефремовым, ну, а Антонов по дороге еще и на часок заскочил в «Рыбу». Там он подарил предмету своих возвышенных чувств трусики и бюстгальтер. Эти тряпки были настолько незначительны по размерам, что для их переноса не пришлось даже организовывать отдельный рейс, они прошли вместе с шипами.
Дама впала в восторг и тут же, прямо при восхищенном поклоннике, примерила обновку. Ничего так, прикинул я, выглядит даже поприличнее Светы. Что было потом, я не помнил, Антонов включил свою блокировку. Не мог пораньше, а то меня зрелище его Оленьки, поспешно скидывающей свое белье и вертящейся перед зеркалом в подаренном, наводит на какие-то совершено неуместные мысли.
— Ну и как прошла сегодняшняя встреча? — поинтересовался Ефремов, когда мы вышли из дома и пошли в сторону Ленинского проспекта.
— Кажется, все мои папки он явно прочитал, однако говорить на серьезные темы пока не хочет. Для более полной информации — вот, возьмите. Это плеер, он же диктофон. Тут записаны все наши сегодняшние беседы. Послушаете, может, заметите что-либо, мной пропущенное.