Секретарша поставила на стол две чашки с блюдцами с дымящимся пахучим напитком, вазочку с сахаром, розетку с вишневым вареньем и небольшие тарелочки с печеньем и конфетами и удалилась.
– Угощайтесь, – пригласил Суслов и положил в свою чашку две ложечки варенья.
Я последовал его примеру.
Только я отхлебнул чая, как главный идеолог страны, непотопляемый ни при Сталине, ни при Хрущёве, ни при Шелепине, заявил:
– Я ознакомился с вашей необычной биографией, товарищ Мальцев. – Он посмотрел на меня, видимо ожидая какой-то реакции, но я с невозмутимым видом продолжал пить чай. Тогда Суслов продолжил: – Весьма неожиданный взлёт. Обычная дворовая шпана, и вдруг за какие-то год-два – всесоюзно известный персонаж. Такие таланты и в музыке, и в спорте… А что, вас действительно ударило током?
– Было такое, – нехотя подтвердил я, думая, кто из друзей прежнего Мальцева проболтался.
– И после этого в вас и открылись эти самые таланты?
– Не знаю, может, совпало, а может, и в самом деле удар током послужил катализатором пробуждения моих способностей.
– Катализатором, – медленно повторил Суслов, будто катая слово во рту, и неожиданно спросил: – Товарищ Мальцев, что у вас было с дочерью Фурцевой? Только не врите.
Опаньки, вот это поворот! Это он что же, пригласил меня поговорить насчёт моей личной жизни?
Понятно, что я замешкался, но промедление могло вызвать у него подозрение в моей искренности, поэтому я решил с ответом не тянуть.
– Ничего не было, Михаил Андреевич, – сказал я, испытывая непреодолимое желание добавить: «Мамой клянусь!»
– А из-за кого она вены себе резала? Об этом сейчас вся Москва говорит, и вы наверняка слышали.
– Ну да, вчера услышал… от знакомого. Но почему вы решили, что я как-то связан с попыткой суицида Светланы Фурцевой?
– Но вы же не отрицаете факт вашего знакомства?
Всё это начинало походить на дешёвую пародию допроса у следователя. Осталось направить мне в глаза лампу, чтобы добиться полной аутентичности.
– Да, мы знакомы, но между нами ничего не было, и вообще я её не видел… почти год, с того самого банкета после товарищеского матча сборных Советского Союза и Бразилии.
– Но в тот раз вы вместе отлучались из банкетного зала.
– Михаил Андреевич, Светлана попросила меня проводить её до уборной. Я не мог отказать женщине, которая после выпитого не совсем твёрдо держалась на ногах. Проводил – этим всё и ограничилось.
– А вот некоторым бразильским товарищам показалось, будто они помешали вам в уборной своим появлением. Якобы и ваш вид, и вид Светланы говорили о том, что вас едва не застали за чем-то непотребным.