– Ахмет, не делай этого! – закричали сзади.
«Теперь я опять Ахмет», – подумал он и тут же отогнал эту мысль, как мешающую, ненужную. Баржу снесло еще метра на три к набережной и развернуло под углом, носом к левому берегу. Ахмет видел серый водоворот рядом с бортом баржи. На палубе валялись спасательный круг с полустертой надписью «Арго» и обломки деревянных перил. Мотки каната, пластиковая детская игрушка. Баржа сидела в воде с легким креном, словно подтопленная. Вообще удивительно, что спустя двадцать лет она еще держится на плаву… А если она утонет? – Ахмет заставил себя не думать об этом.
Вот, еще чуть-чуть. Ахмет прищурился. Давай, еще…
– Ахмет! – снова закричали за спиной. Уже гораздо ближе.
Баржа вздрогнула, словно услышала этот крик. И вдруг начала удаляться от берега.
Черт! Сейчас. Ахмет выпрямился резко, как пружина. И – взлетел…
«Интересно, она не развалится?» Мысль была запоздалой, под ногами бывшего царя пролетала серая гладь Невы. Следующая мысль ударила панической нотой – что, если я уже не долетел?
В следующее мгновение его ноги ударились в палубу баржи. Бух! Прогнившее дерево не выдержало, провалилось под ботинками – и смягчило этим удар. Приземление. Отлично! Ахмет застрял по колено, поцарапал лодыжку, но – уцелел.
– Вот долбоеб, – донеслось до Ахмета. Это, само собой, Убер. Не оставит без доброго слова. Бывший царь с усилием уперся ладонями, чувствуя как расходятся под ним доски, и выдернул одну ногу, затем другую. Выполз на палубу и улегся. Сердце билось так, что отдавалось по всему маленькому кораблику. Но это было биение счастья. Победы.
Хрен вам. Он подтянул ноги и сел. Затем поднялся.
Баржу несло течением. Ахмет вздохнул. Собственное дыхание в противогазе было оглушительным, как разрывы гранат. Но это уже ерунда. Бывший царь расправил плечи, став словно выше ростом. Благославен тот, в чьей руке власть… А у кого в руке власть, если ты сам себе хозяин?!
Он был свободен. Совершенно свободен. Без всяких Уберов.
– Счастливого плавания, балбес! – далекий крик. – Привет эстонцам!
Баржа под ним плавно покачивалась. Ахмет выпрямился. Повернулся к уходящему вдаль берегу и каменной вазе, у которой темнели несколько фигурок в химзе.
– Чтоб вы сдохли! – крикнул он. Впрочем, он не был уверен, что они услышат. Баржа удалялась.
Радость взбудораживала, словно в кровь влили банку колы. Пшшш. Лошадиный заряд углекислоты ударил в голову, опьянил. Да. Да! «У меня получилось!» – Ахмет рассмеялся. «Львы прыгают, когда хотят». Он помахал рукой Герде, Таджику, Комару и даже чертовому кретину Уберу. Пожалуй, в этот момент он больше не испытывал к ним ненависти. А только бесконечную, снисходительную жалость…