– Зачем? – не поняла Герда.
– Хорошенько пожрать на поминках.
* * *
На противоположной стороне Невы, двое в бинокли наблюдали за прыжком человека на катер, а затем – как ржавое суденышко несет течение. Дальше – они услышали крик…
Когда чудовищный крик затих, маленький убийца и большой убийца переглянулись.
– Ты думаешь о том же, что и я? – спросил маленький. Большой пожал плечами. Заворчал одобрительно.
– Пожалуй, нам нужно сообщить нанимателю о печальном исходе миссии.
Большой взрыкнул. Провел рукой себе по горлу.
– Да, – сказал маленький. – Голова. Но как мы ее достанем?
Большой пожал плечами.
– Верно, – вздохнул маленький убийца. Качнул противогазом, словно головой игрушечного слоника. – Ты прав. Это действительно наши проблемы. Идем за лодкой? Или возвращаемся в метро?
Большой зевнул. Шум зевка был настолько мощный, что маленький убийца поморщился.
– То есть, опять я решаю? – возмутился он.
Большой засмеялся и отвернулся.
– Как удобно, – съязвил маленький убийца, глядя в спину напарника. – Переложил на меня ответственность и спишь спокойно. Хорошо, я решу, что делать дальше. Но потом не упрекай меня, договорились? Ты меня слышишь? Слышишь?! Хорошо, вот мое решение. Мы идем за долбаной лодкой.
Большой пожал плечами. Забросил на плечо снайперскую винтовку Драгунова и поднялся.
Через минуту два силуэта – маленький и большой – двигались по набережной опустевшей Васильевской Стрелки.
Ветер трепал их химзу и раздувал плащ большого убийцы.
Потом пошел снег. Снова.
* * *
Уходили с набережной. В Александровский сад больше лезть не рискнули, решили его обойти – по дуге. Адмиралтейство высилось за черной стеной проклятого леса – призрак былого величия Петербурга. «Интересно, что там, внутри?» – подумал Комар. Потом: «Да ну, на фиг, неинтересно». И следом: «То есть, интересно, конечно. Но только не сейчас, позже».
Медный всадник смотрел на путешественников суровыми, зелеными от окисла глазами. Гром-камень был весь белый, на плечах Петра Великого собрались сугробы.
Снег падал и падал. Стекла противогазов то и дело залепляло до полной потери видимости.
Все вокруг стало белым-белым. Сияние снега делало ночь прозрачной.
Они вышли на Сенатскую площадь. Снег падал, а красота вокруг – красота засыпанного снегом мертвого Петербурга – действовала как парализующий газ.
Смотрели и молчали.
– Похоже, мы в твоей сказке, девица-красавица, – сказал Убер.
– В моей что? – спокойно спросила Герда. Крупные снежинки оседали на серой резине ее противогаза, залепляли окуляры. Она протерла стекла перчаткой. Лучше не стало.