— Ваш-ше право. Я лиш-шь предупредил, — он перевёл взгляд на ведущую профессоршу лекарей. — Ла'брисса Мелисент?
— Я довольна ею, — женщина удовлетворённо разглядывала мой табель. — Дар — это ещё не всё. Нужно уметь прикладывать усилия. Эбрисса Невелло может это делать.
— Да, — кивнул ещё один мужчина из комиссии.
— Поддерживаю, — заметила женщина в очках, что сидела рядом с ним.
— Ла'брисс Окард? — ректор перевёл взгляд на Эримана, что всё ещё смотрел куда-то вдаль.
Он медленно перевел на меня взгляд.
— Я бы взял… — замялся, глядя на мои припрятанные в складках юбки руки. В глазах читалась странная горечь, будто он залил в себя горькую микстуру. Перо в руке неожиданно хрустнуло и развалилось пополам, будто щепка. Эриман мотнул головой, чёрные волосы подпрыгнули и улеглись назад. А затем отчеканил: — Пустым стоит идти на более приземлённые профессии.
— Что… — прохрипела я, едва не вскочив со своего места.
Это он сказал? Или не он? Что это значит?!
— Вы в порядке, Ла'брисс Окард? — выкрикнула Ла'брисса Мелисент.
— На что вы намекаете? — Эриман прищурился.
— Вы только что сказали…
— Я накладываю вето! — ощерился Эриман и отбросил обломки пера на стол. — Следующий! — он отмахнулся от меня, как от надоедливой мошки. Тот, который ещё вчера целовал в губы и помогал с потоками просто предал меня в один миг. Разорвал тонкую нить, что связывала нас.
— Да что ты творишь?! — слёзы ручьём хлынули из глаз. Внутри всё превратилось в огромную глыбу льда. Хотелось разодрать кожу и вытащить наружу сердце, чтоб не ныло. Больнее мне было лишь в тот день, когда Сарина умерла.
Я едва удержалась, чтобы не вскочить с места. Уберегло лишь то, что я могла себя выдать. Чернота переползала на запястья, и складки ткани едва скрывали её.
— Вы считаете, — грозно проговорила Мелисент, — что какой-то стихийник вправе решать, кому учиться на моём факультете, а кому — нет?!
Она стукнула кулаком по столу, и дерево жалобно затрещало. Белые брови сошлись над переносицей.
Эриман хмыкнул и заулыбался.
— Да, считаю. И, более того, считаю, что она займет место талантливых лекарей с потоком, — с нажимом произнес последнее слово. — Эбрисс Лириней, помогите девушке выйти, — профессор махнул помощнику, что стоял в дверях.
Я не помню, как меня вывели. Не помню, что кричала комиссии, когда дверь закрывали за мной. Боль и разочарование заволокли голову настолько, что я ничего перед собой не видела. Ноги едва переступали с места на место. В ушах гремел самый дорогой голос, трансформируясь в гортанный вой кровожадного монстра: вето… Вето!