— Её зовут Джин, — сказала я шёпотом. — И, похоже, у них что-то есть с отцом… А ещё, — я выдохнула, собираясь с силами, и обняла любимого за шею. — Эри, у меня есть брат. Совсем ребёнок. И я не оставлю его здесь, в лапах этого монстра. Не хочу, чтобы он стал таким же.
— Джин Левиа? Не может быть! — Эри прижался спиной к рябине и потащил меня за собой.
Тонкие ветви укрывали нас, а алые ягоды мерцали, как бусы и приковывали взгляд.
— Этого просто не может быть, — добавил Эриман шепотом, вдыхая запах моих волос.
Наверняка сейчас я крепко пропахла горелой травой и перегнившими листьями, которое убирала несколько дней из сада. Потянулась и сорвала над кудрявой головой Эримана плотную кисть рябины. Он перехватил её и съел несколько ягод. Затем сел на сваленные в кучу листья и усадил меня на руки.
— Джонатан. Так твоего брата зовут? — дожёвывая, пробормотал Эри.
— Откуда ты знаешь? — обомлев, я откинулась на плечо Эри. Кончики его кудрявых волос защекотали виски. Его улыбка пахла пеплом и луговыми травами. Тонкий аромат любимого вклинивался в промозглую, землистую глубину лисьего сезона и заставлял моё сердце колотиться сильнее.
— Так ведь Амрес его мама, — горько сказал Эри, снова прижав к себе. Будто боялся, что я исчезну. — Как же хочется есть… Только сейчас начал чувствовать.
Он молчал какое-то время и водил пальцем по моему лбу, виску, спускаясь к подбородку и поднимаясь к губам.
— Твой отец не женился на Амрес Каседи, но ребенка завел. Теперь я понимаю, почему не женился — ведь уже был женат, на твоей маме. А потом к нему стала эта Джин ходить, с хвостом. Я её по городскому совету знаю — неприятная женщина. Сначала Амрес считала её коллегой, но однажды застала их… Хотела сбежать, но папочка твой забрал ребенка и долго шантажировал, а потом и вовсе пропал. Я тогда следил за ним. Наши чувствующие признали в нём тёмного и хотели защитить, но не успели… Тогда я и познакомился с Амрес и пообещал ей помочь найти сына. С тех пор она у меня и служила. Первый год на неё страшно было смотреть, а затем она будто смирилась, хотя иногда злилась. Я позволял ей на мне зло срывать, ведь помочь не мог. Руки опускались столько раз, что я устал ей давать пустые обещания.
— Ничего себе, новости…
Какое-то время я молчала, переваривая информацию и пытаясь уложить её в голове. Вдыхала запах Эримана, пока не поняла, что он дожёвывает уже третью кисть рябины, морщась и кривясь, как маленький ребёнок.
— Хочешь, я тебе пирожков с кухни принесу? — я приподнялась. — Ты, кажется, как и я: ничего не ел эти два месяца.