Он ошибался, когда искал похищенного брата Кэми в этом доме и думал, что в Ауримере не было никаких подземелий и темных тайников.
Одну из резных плит приподняли с пола, чтобы превратить в столешницу, к которой он был прикован. И именно сейчас он осознал, что у этих плит наверняка имелись темные полости под ними, чтобы было куда сложить кости Линбернов, отодвинув крышку.
Он считал это место небольшой семейной часовней. Но оно оказалось не столь невинным.
Это был семейный склеп.
— О, глазам не верю, — сказал Джаред. — Я буду похоронен заживо в другом месте?
— Заткнись, — пробормотала Эмбер, медноволосая девчонка с ужина.
Он увидел, что она держала в руке один из ножей Линбернов; в его золотом клинке отразились крошечные, размытые точки пламени свечей. Должно быть, именно она разрезала его рубашку.
— О, собираешься осквернить мое тело? — поинтересовался Джаред. — Тогда я выбираю захоронение заживо.
— Поверить не могу, ты, похоже, никогда не затыкаешься, — проговорила Эмбер напряженным шепотом.
Джаред поднял ужасно тяжелую голову и как следует оглядел склеп. В нескольких массивных кованых канделябрах горели свечи, пламя которых странным образом преломляло его зрение, рисуя оранжевые пятна на камне и освещая имена его предков. Возле стены стояла красноволосая женщина, которая наблюдала за ним. И мужчина с зелеными, как у Холли, глазами.
У дверей склепа стоял Роб Линберн. Другой нож Линбернов был у него за поясом.
Джареду пришло в голову, что его собираются принести в жертву, что его кровь послужит подпиткой их могущества, и они обрушат всю свою силу на тех, кого он любил, и его последней мыслью будет только боль.
Если таков был их план, то он ничего не мог с этим поделать. Вот он — совершенно беспомощный — идеальная жертва.
Джаред повернулся лицом к списку умерших Линбернов. «ДА ПОЧИЕТ В МИРЕ» — увидел он в огне свечей: Покойся с миром, будто обещание, а ниже, под именем Эмили Линберн, умершей в 1800 году, длинную эпитафию:
Нет смятения, нет страха,
Вслед за мной ты у черты,
Будь готов принять: прах к праху,
Вслед за мной идешь и ты.
— Я не готов, — пробормотал Джаред.
У него не было другого выбора, кроме как быть готовым. Может быть позже, они похоронят его здесь, в отличие от Эдмунда Прескотта. В конце концов, он был Линберном.
Ему было интересно, куда Роб дел его мать.
Вокруг Джареда низко, над могилами, на уровне мерцающего света, начал усиливаться хор голосов. Он не мог толком разобрать слов, но среди них определенно присутствовали «золото» и «связывание», но он не мог понять, какова была конечная цель.