А еще я знал… Мзина, устанавливая датчик слежения, забралась высоко на отвесную стену каньона, на самом краю выступа, где стоит эсминец. Землетрясение сорвет ее со стены, и ударив о выступ, сбросит в пропасть каньона…
Время рывком ускорило свой бег, и сложилось в какой-то размытый калейдоскоп, забега, который пришел в норму в тот момент, когда я схватил Ксай, падающую в пропасть, за руку. В этот момент мне особенно запомнились ее огромные зеленые глаза, затуманенные болью, от удара о выступ. Буквально одно мгновение она висела над пропастью, а потом я стал медленно, напрягая все свои силы и экзоскелет своего скафа вытаскивать ее из пропасти. Как только она оказалась в безопасности, я потерял сознание…
* * *
Мне снился сон. Таких снов я не видел с момента своего юношества и полового созревания.
Лежу, обнаженный, на кровати в своей каюте, мое тело активно разминает и трет полностью голая Ксай, (как я и думал — фигурка у нее не просто шикарная, но и очень спортивная — все мышцы развитые, судя по всему долгими тренировками), при этом, она периодически нажимает на какие-то, ее одной известные точки на моем теле. Что самое удивительное — я не чувствую этих прикосновений, хотя и вижу, что кровь активно циркулирует под кожей, а мышцы сокращаются и работают как на тренировке в спорт зале. Несколько раз я вижу, как под кожей проявляются небольшие гематомы от повреждённых массажем сосудов.
Массаж длится долго, Ксай переворачивает меня то на спину, то на живот, то на бок. Но вот интенсивность действий Ксай сокращается — она устала. Выпрямившись надо мной в полный рост, она пристально посмотрела на меня, после чего, закрыв глаза, стала мурчать, сперва тихо, потом все громче и громче. То, что произошло потом, когда она открыла глаза, очень подробно описано в древнеиндийском трактате «Кама Сутра»…
* * *
В себя я пришел от боли, нет не так! БОЛИ! С трудом приоткрыв, казалось бы, налитые свинцом веки, я увидел, что лежу на кровати в своем кубрике. На моем плече покоится прелестная головка Ксай, а ее легкое дыхание, щекочет кожу на груди. Восприятие, невзирая на волны боли, четко довело до сознания, что и остальное обнаженное тело мзины, очень плотно прилегает к моему не менее обнаженному телу… Значит — то бы не сон… Что-либо еще понять я не успел — слабость и боль навалились на меня с новой силой, и веки предательски закрылись, погружая в пучину сна.
В следующий раз я очнулся от ощущения жажды, тело болело, но уже терпимо. С трудом разлепив губы, смог сказать — Пить! Буквально через пару секунд, мою голову бережно приподняли, а возле лица оказался стакан с водой. Дав мне напиться, надо мной склонилась Ксай, а из-за ее спины мелькнул старший из ученых. Мзина, одобряюще улыбнувшись, сказала.