Собственно, в данный момент глубокие размышления были как бы не к месту. В голове все настойчивее билась мысль: «Ну же, ну, давай дальше! Требую продолжения банкета!» Но Ардар по-прежнему крепко сжимал мои ладони, хотя я уже несколько раз порывалась их освободить, чтобы запустить пальцы в рассыпавшиеся по его плечам густые волосы или ощутить бугры мышц на плечах, притягивая поближе к себе. Мужчина, несмотря на явное желание, держал свои желания в узде и ни на секунду не позволил разорвать тесные прикосновения как рук, так и губ. Волевой мужик, однако! Я-то вон уже давно растаяла, как та свечка, и мягкой восковой лужицей расплылась под сильным мужским телом.
Кстати, о свечках! Мельтешащие огоньки свечей в октограмме один за другим начали гаснуть, погружая комнату почти в темноту. Магические контуры и руны еще светились, но и они постепенно померкли и погасли совсем, когда, тяжело дыша, мужчина оторвался от моих губ и произнес, видимо, заключительную фразу, закрывающую ритуал и прерывающую потоки силы. Мне же прекращать начатое совсем не хотелось, и я сама потянулась за поцелуем, когда Ардар отпустил наконец мои руки и нежно провел пальцами по щеке. Мужчина ответил легким поцелуем и, отстранившись, сказал:
— Сейчас нам надо успокоиться и отдохнуть. Ты впитала много силы, и теперь она должна усвоиться. Иначе она будет нестабильной с непредсказуемыми последствиями. А я потратил много сил, и мне требуется их восстановить.
Он легко поднял меня на руки и бережно опустил на кровать. Я же обняла его за шею и прошептала:
— Не уходи, останься! Места здесь хватит на двоих. — Валяться сейчас в одиночестве было выше моих сил.
Ардар усмехнулся, но, поднявшись, подкинул дров в камин, быстро разделся и устроился рядом со мной у стены, притянув меня к себе. Я счастливо улыбнулась, прижалась щекой к его груди и, расслабившись, быстро погрузилась в объятия сна.
Проснувшись на следующее утро тесно прижатой сильной рукой к боку мужчины, спящего на спине, я невольно улыбнулась и решила рассмотреть его. Весь вид Ардара выражал полную расслабленность и удовлетворение, так что я невольно умилилась. При подобном выражении лица его можно было даже назвать красивым. Причем он обладал суровой мужественной красотой воина, а не смазливой слащавостью придворного хлыща, и эта брутальность делала его еще привлекательнее. Четко выделяющиеся мышцы на его груди поднимались и опадали в такт его спокойному и ровному дыханию.
Я поймала себя на мысли, что мне просто не хочется отводить от него взгляд: вот так бы любовалась и любовалась им, хоть несколько часов подряд. Подобное состояние меня насторожило. Были, конечно, в моей жизни красивые мужчины (один Раллен чего стоит!), и брутальные тоже, но, чтобы они вызывали у меня чувство сродни слепому обожанию, которое сейчас поднимало голову в моей душе, такого никогда не было. Что-то здесь не то! Может, это ритуал на меня так повлиял?