Попутчица. Рассказы о жизни, которые согревают (Савельева) - страница 110
– Да пусть она возьмет первая, она ж с ребенком, – говорит муж беременной (там незаметно еще).
– Мы первые подошли, а она влезла, хамит…
– Кто хамит?
Я чувствую, что все. Ну все, упала планочка. Ничего не случилось, но я сейчас кого-то убью.
– Не надо кофе, – говорю я, порывисто забираю коляску, убегаю.
Текут слезы. Что текут? Тоже мне трагедия.
Скоро эта беременная женщина станет мамой и окажется на моем месте. Я чувствую, что просто не могу успокоиться. Я бегу и плачу, размазывая слезы ладошкой, как ребенок. Теоретически, если бы это было можно и разрешено, я бы упала на асфальт и немного порыдала с мхатовским накалом и подвываниями. Вижу спасительную скамейку. Сажусь. Душно так, парит. Я вручаю Катюне батон, чтобы она кормила голубей, отвлекаю ее. Пока она занята, восстанавливаю свой дзен: просто разрешаю себе горько поплакать. Не почему. По всему.
Быть сильной – это не значит всегда улыбаться.
Быть сильной – это разрешить себе проявление любых эмоций.
Иногда я прохожу очень серьезные испытания и тяну их вполне ровно и достойно. Будто знаю, куда идти, будто мудрость и принятие внутри меня. А иногда на ногу наступят – и хочется безутешно рыдать весь день. Вот что это? Это только со мной?
– Еле догнала, – говорит девушка в футболке с надписью «Цой жив».
– Вы мне?
– Тебе. Латте же, так?
Я не понимаю. У нее в руках два кофе.
– Держи. Латте. Два сахара бухнула. Нормально?
– Нормально, – говорю я, хотя я пью кофе без сахара. – Спасибо вам. Сколько я должна?
– Ты должна успокоиться и больше ничего. У меня самой двое. Иногда хочу в окно. Но это надо пережить, а потом нормально. Дети – это счастье и все такое…
Я смеюсь и плачу одновременно, и девушка тоже.
– …и все такое, – повторяю я, и мы хохочем. Вот прям хохочем. Две дурехи. Что хохочем-то?
А ничего. Просто стресс выходит. Просто мы живые.
– Спасибо большое, – говорю я. – Очень в тему мне твой… кофе. Что я могу для тебя сделать?
– Да ничего. Когда заметишь психичку с коляской, купи ей кофе.
– Договорились, – улыбаюсь я, машу ей.
Катюха тоже машет тете. Батоном. Хорошая она. Думает, что Цой жив. Верит. Я делаю последний целительный глоток кофе, и мы с дочкой идем домой.
Дзен почти восстановлен. Практически каждую минуту жизнь может измениться к лучшему. Почему бы не прямо сейчас?
Ведь «если есть в кармане пачка сигарет, значит, все не так уж плохо на сегодняшний день»… Ребята, а Цой-то жив!
Черешня
Покупаю в палатке черешню и малину. В коляске рядом гулит мой будущий истребитель ягод в смешной панамке. Торговец (он же владелец, видимо), юморной дядька с лицом, перемазанным ягодами, весело уговаривает меня взять еще килограмм черешни, потому что «ну, последний в ящике остался». Я отнекиваюсь, потому как ягодами затарилась уже прилично, а рта у нас с дочкой всего два. Мол, нет, спасибо, нам столько не съесть.