– В общем, вы очень милые. Так держать… – улыбается мужчина и бежит дальше.
Я передаю букеты сыну, берусь за коляску и вдруг вижу на козырьке 1000 рублей. Это не мои! Это… мужик в бейсболке!
Я оборачиваюсь, выхватываю взглядом его в толпе, машу ему растерянно, пантомимой изображая что-то вроде «Ну зачееем?»
А он машет нам в ответ бейсболкой и показывает большой палец вверх. Джентльмен!
Мы, не спеша, идем домой, Даня несет букеты. Болтаем с сыном про мужские поступки и то, что бабушки – это взрослые женщины, а не отдельный вид гомо сапиенс.
У подъезда сидит диаспора местных бабуль. Они всегда открывают мне входную дверь и придерживают ее, чтобы я вписалась с коляской.
Вот и сейчас одна из них не поленилась, встала и полезла за домофонным ключом.
– Дорогие соседи, – говорю я голосом конферансье. – Мы от всей нашей семьи хотим поздравить вас с праздником и подарить эти маленькие букетики.
– С каким праздником? – растерялись бабушки.
– Сегодня день домофона, – с серьезным лицом говорю я.
– Да?
– Да. Предпоследний вторник сентября. День домофона. Даня, вручи подарки.
Сын стал дарить бабушкам букеты и говорил при этом:
– Это вам, женщины…
Понял, значит. Бабушки с достоинством принимали цветы и говорили: «Спасибо, малыш». Наконец мы вошли в подъезд, дверь за нами закрылась медленным доводчиком, и я услышала скрипучий голос одной бабули:
– Лучше б шоколадку подарила, а то репья букет…
И что-то так мне стало смешно…
– Мам, ты что хохочешь? – спрашивает сын.
– Очень люблю этот праздник. День домофона.
Девочка была такая худенькая, что смешные розовые плавочки с нее спадали. Тренер сделал замечание. Сказал, что нужно на будущее купить плавки поменьше, потому что эти «не уберегут от неожиданностей». Мама девочки виновато кивнула.
Решили рискнуть и в этот раз поплавать так. Мама девочки, коренастая, но подтянутая, похожая на Наталью Варлей, в модном серебристом купальнике и резиновой шапочке just do it с готовностью полезла в бассейн, в котором тренер уже учил мою трехмесячную дочку нырять.
Худенькая девочка вдруг испуганно разрыдалась, горько и безутешно. Она совсем не хотела плавать. Мама уговаривала ее попробовать, упоминая аргументы «бултых-бултых», «давай как рыбка» и «смотри, вон какая кроха плавает и не плачет». Но девочка в плавочках закрыла личико ладошками и отрицательно закачала головой.
Несмотря на нежелание ребенка купаться, Варлей все-таки затащила девочку в воду. Плач ребенка перерос в истерику. Девочка рыдала, выгибаясь всем телом. Я поймала себя на раздражении.
«Ну что за упрямая мамзель? – хмуро думала я про мамашу. – Ну видишь же, что ребенок не хочет плавать, зачем насильно тащить? Чтобы она вообще воду возненавидела?»