Паренек махнул кулаком, попав кому-то по лицу, получил такой же злой ответ кулаком под глаз, покачнулся – но устоял. У алкаша же резко дернулась вверх голова, и он мешком осел на дорожку.
– Получи! – Мальчишку ударили в ухо, он в ответ стукнул кулаком в нос. Его враг тут же согнулся пополам, вздрогнул еще раз и завалился под скамью.
Наступила тишина…
Тенистая аллея, молодая испуганная парочка. Слабые стоны пятерых мужчин, копошащихся в траве и на отсеве прогулочной дорожки.
– Гена, как ты это сделал? – изумленно прошептала девушка. – Ты один… Их всех!
– Да вот… – неуверенно пробормотал мальчишка и снова взял ее за руку. – Пойдем.
Парочка быстро, почти бегом, умчалась от злополучной скамейки.
– Как полагаешь, Ирина, на этот раз я достаточно точно просчитал экстремумы? – услышала девушка шепот где-то над ухом.
– Это просто потрясающе! – Практикантка вскочила и закрутилась, не в силах разглядеть собеседника. – Как ты смог?!
– Надеюсь, меня не заметили?
Ира повернулась на звук, сделала шаг вперед, взмахнула руками, поймав за плечи невидимого собеседника, привлекла к себе и крепко поцеловала в горячие несуществующие губы. Именно начиная с них, с губ, в воздухе и соткался облик веселого чародея.
– Степа, ты просто… просто… – Практикантка, не находя слов, покачала головой. – Думаю, ты подарил мальчишке самую горячую ночь любви в его жизни! После всего увиденного его девчонка просто обязана стать его верной и страстной принцессой! Она ведь не знает, что все это сделал ты!
И Ирина поцеловала своего ученика снова.
– Замолчи! – неожиданно потребовал Золотарев.
Девушка замерла – и молодой человек, перехватив практикантку за плечи, жадно и крепко, словно в рыцарских романах, приник к ее губам. Так жадно, что у Ирины даже закружилась голова.
Ненадолго оторвался, сказал:
– Как же это, оказывается, приятно! – и снова закрыл губы крепким поцелуем.
– Что это было? – тяжело дыша, спросила Ира, когда объятия молодого человека наконец-то разжались.
– Не могу объяснить, но мне очень понравилось, – признался Золотарев. – Пожалуй, это даже лучше, чем рассветная медитация. Теперь позволь, я сверну коврик невидимости.
– «Рассветная медитация»… – отступив, повторила девушка, словно пробуя сравнение на вкус. – И чем она лучше вечерней?
– Тем же, чем твой поцелуй лучше материнского, – ответил паренек, пряча кусок плащовки в карман. – Тебе этого никогда в жизни не понять.
– Это почему? – моментально вскинулась Ира.
– Потому, что ты не способна поцеловать саму себя! – прихлопнул карман Степан и быстро чмокнул спутницу в кончик теплого розового носа. – Уже поздно. Я тебя провожу.