Предчувствия его не обманули – между ивами, по чистому желтому песочку, тек узкий прозрачный ручеек.
– Прощай, кипячение! Здравствуй, дизентерия! – провозгласил Золотарев и, зачерпывая воду ладонью, напился.
По поводу дизентерии он, понятно, преувеличил. Всякая подобная холерно-желудочная мерзость водится только в крупных водоемах. Заразить родники и ручейки, пробравшись к против течения к подземным источникам, вибрионы и палочки не способны. Посему колдун наполнил родниковой прохладой мягкую флягу из плотного полиэтилена, затем спустился к реке и двинулся дальше по бечевнику – узкой тропинке на самом берегу. Пока еще – не имея особой цели.
– Я должен убить повелителя оборотней! – напомнил себе Степан Золотарев, старательно изгоняя из головы мысли о навсегда потерянных родителях, большой семье братства, об оставшейся далеко в будущем розовощекой Иришке. – Я должен спасти этот мир от гибели! Я рожден для того, чтобы оказаться здесь и истребить всю зверочеловеческую мерзость!
Уговоры помогли – молодой колдун смог сосредоточиться на главном.
Как рассказывала великая Купава, столица оборотней находилась где-то в Заволочье – то ли в верховьях Камы, то ли на притоках Северной Двины. И в общем-то, Золотарев мог сразу переместиться туда. Но какой смысл? Заведомому чужаку войти в семью оборотней невозможно. Никак. Съедят еще на самых дальних подступах. Прежде чем соваться во вражеское логово, следовало прикинуться своим, прижиться в каком-то из лесных родов. А уплывать для этого за три-девять земель отнюдь не требовалось. Ведь в девятом веке до нашей эры семьи оборотней находились практически везде – едва ли не в каждой чаще.
В этом древнем мире славяне все еще обитали только на реках, ставя свои города и селения по берегам, разбрасывая в глубоких водах сети и вбивая ставни, строя лодки и огромные ладьи. За что в конце концов и получили прозвище «русских» – живущих по руслам, в порусье, бок о бок с русалками, навками и водяными.
Огороды под стенами да всякое зверье, что изредка добывалось лесорубами – все это было лишь небольшим подспорьем, приятным дополнением к рыбному однообразию.
Рода оборотней, наоборот, скрывались в густых дебрях, посвящая себя охоте и сбору даров леса – и этот народ обычно звали просто «лесовиками».
Посему, понятно, границ в привычном для человека двадцать первого века между двумя противниками не существовало. Где-то далеко на востоке, возле Уральских гор, славянских селений еще не существовало – тамошние земли принадлежали только лесовикам. Где-то далеко на западе, за полноводной Эльбой, не встречалось лесовиков – это были чисто славянские владения. Пространство же между двумя крайними рубежами – оба народа заселяли вперемешку. И война тоже шла везде. Где-то – оборотни внезапным нападением захватывали и разоряли славянские города, разрушая капища сварожичей и изгоняя местных жрецов. Где-то – славянские дружины пробирались в лес, вычищая кочевья охотников и освобождая ближние селения от осады.