— Никогда. — Без малейшего колебания.
Ван дер Вальк закурил сигару, которая оказалась хорошей.
— У него были любовницы? — спросил он миролюбивым, спокойным тоном.
— Разумеется, нет, — возмутилась она, но внезапно разгадала его маленькую хитрость и возмутилась еще больше: — У меня тоже не было любовников.
— Я предупреждал вас, что буду задавать нескромные, даже грубые вопросы.
— Верно. Прошу прощения. — Настраиваясь на полную откровенность.
— Видимо, вы были его любовницей до того, как он женился на вас?
Она не нахмурилась, но тщательно обдумывала его вопрос.
— Ну… я была его секретаршей… как бы вам объяснить? Он не имел любовниц: это было бы чрезвычайно безнравственно.
Внезапно он догадался:
— Он просто на них женился?
К их общему удивлению, они рассмеялись, но смех выражал обоюдное восхищение Мартинесом.
— Да, пожалуй, я вынуждена это признать. И… и… вы все равно узнаете… должна признаться, что я была его пятой женой. Такие тупицы… только пользовались им… Они хоть пытались его понять?
— Сколько вы были женаты?
— Семь лет. — С гордостью. Уже достижение.
Ван дер Вальк начинал чувствовать симпатию к Мартинесу, который оказался обаятельным старым мошенником. Выходит, их убивают — обаятельных старых мошенников?
— Он не был честным?
Она ответила не задумываясь:
— Он… он умер, бедняжка Вадер — поэтому думаю, я могу забыть о… о родственных чувствах и всяких уловках — теперь это уже не имеет смысла. Но на ваш вопрос нельзя ответить односложно: полагаю, да, вы бы назвали его бесчестным, но в то же время он был честным.
— Нравственный и безнравственный одновременно.
— У него были высокие принципы, и он скорее бы умер, чем переступил через них. — К теплоте в ее голосе добавился холодный оттенок, словно женщину покоробил его снисходительный тон.
— Как, например, жениться на своих любовницах?
На мгновение серьезное выражение слетело с ее лица, и она коротко рассмеялась, словно спичка, которая шипит, прежде чем вспыхнуть пламенем.
— Все не так просто, — сурово ответила она, и теперь пришла его очередь смеяться, потому что да, и так ясно, что все непросто.
— Кто такие девочки? — неожиданно задал он вопрос.
— Почему вы спрашиваете? — Женщина в изумлении приподняла бровь.
— Я сидел рядом с ним в машине «Скорой помощи». Он был еще жив несколько минут. Он сказал, вернее, выдохнул: «Девочки» — два раза, и — все.
— Последняя попытка держать все в своих руках. — Она заплакала, но без всхлипываний; слезы тихо ползли по щекам, не внося в ее душу смятения. Она даже стала немного спокойнее, потому что перестала напрягаться. — Он очень любил жизнь: я не знаю ни одного человека, которого… так сложно было бы убить. — Она отрешенно смотрела поверх головы Ван дер Валька. — Он часто болел — каждую зиму бронхит и пневмония, — но обладал невероятной способностью к восстановлению. Знаете, с ним было очень весело… Девочки; они живут на Белгрейв-сквер.