Ну и травницы. Двенадцать травниц. Вернее, одиннадцать. Одиннадцать и Асия. Про одиннадцать Йар пока что ничего сказать не может, про Асию… про неё он и так постоянно думает, и это приятно и мучительно одновременно, но, увы, не решает проблему становящейся всё более осязаемой угрозы войны.
В лагере всё спокойно. Дежурят альды, охраняя сон травниц, дремлет, прислонившись к дереву Кид, который вызвался нести охрану наравне со всеми, чуть слышно журчит в отдалении река… Йар склоняется над своей сумкой, чтобы взять чистую одежду – надо искупаться и переодеться, смыть и отстирать брызги крови… и тут неожиданно из шатра появляется Асия. В её глазах столько ужаса, что ему становится не по себе. Она натыкается на него взглядом, вздрагивает и беззвучно шепчет:
– Ты. Это ты развяжешь войну!
И смотрит так, словно на нём кровь не разбойников с большой дороги и продажного мага, а всей её семьи.
– Идём к реке, – мрачно вздыхает Йар. – Расскажешь.
Они плохо замели следы?
Грид не справится с Ингесс?
Сработает ещё какая-то подстава?
Что он не учёл?..
Я вижу небольшой зал, в центре которого огромный камень. Откуда-то я знаю – он должен светиться, но он тусклый и мёртвый. Королева Катарина пытается его оживить. И не только она. Несколько магов, и тот, чьими глазами я смотрю – в их числе. У них даже начинает что-то получаться, но они не успевают. Кажется, само время играет против них.
– Бегите, королева, – успевает сказать один из магов. Возможно, здесь есть чёрный ход? Наверное, королеве и правда стоит им воспользоваться, но… поздно.
Дверь распахивается и прямо к Катарине проносится смерч, он оказывается возле неё раньше, чем дверь глухо ударяется о стену. Замирает, материализуясь в высокого альда, на тёмных волосах которого светится и переливается сапфировая корона. Альд берёт королеву за горло левой рукой, а в правой у него нож, и никто не может прийти ей на помощь, потому что каждого мага уже держит свой собственный вооружённый альд.
– Договоримся, – сипло выдыхает королева. – Всё, что хочешь!
Она не верит, что это конец. Никто не верит. Но это и в самом деле он.
– Твою жизнь, – отзывается альд в звенящей тишине. Перерезает королеве горло и оборачивается. Его холодными зелёными глазами смотрит сама смерть.
Я проснулась рывком. До того, как горла человека, глазами которого я смотрела, коснулась смертоносная сталь. И всё равно – ощущение обречённости меня затапливает. Оставаться в шатре невозможно: душно, и тонкие, просторные стены кажутся ловушкой, из которой нет спасения. Я торопливо натягиваю штаны, хватаю плащ и пробираюсь к выходу. Боюсь, что стоит остаться здесь ещё хотя бы пару секунд, и я не справлюсь с собой – закричу, забьюсь в панике, захлёбываясь словами, рассказывая всем и каждому, безвозвратно портя всё.